– Федора, что-то наш шкет не веселый какой-то, – сквозь зубы процедил Пятнашка.
– Щас мы его украсим, тогда и повеселеет, – злобно прошипел Федороино Горе, а Сизый визгливо прокудахтал, не переставая гоготать и удерживать вырывающегося пленника:
– Как новогоднюю елочку! Ой, не могу… ха-ха-кхх, ой держите меня… гы-гы-гррр
Они достали из портфеля пробегающего мимо первоклашки фломастеры, погрозили заплакавшему малышу кулаками, и пинками прогнали его прочь.
– Сейчас я ему рожки на лбу нарисую, зелененькие, – издевательски ласково пропел Федорино горе.
– А я украшу его синей бородой и усами, – вторил ему Пятнашка.
– Клыки ему черные подрисуйте и глаза красным, – указывал Сизый, все также захлебываясь смехом.
– Харэ ржать, Сизый, – прикрикнул на дружка Федорино горе, – Не тряси придурка, кретин. Картинку смажешь.
Большего Ромка стерпеть не мог, он согнул правую ногу в колене и резко опустил ее, припечатав каблуком стопу Сизого к полу. Сизый присел на корточки и обхватил руками ногу:
– У-у-у… придурок, больно же, – завыл он.
– Ах, ты так, – разъярился Федорино Горе, – Ну молись, я из тебя сейчас котлету сделаю.
– Конец тебе, придурок, – вторил ему Пятнашка.
Ссутулившись, вытянув голову вперед, набычившись, и при этом размахивая кулаками перед грудью, троица медленно стала приближаться к отскочившему на пару шагов Роме:
– Ну и обезьяны же вы. Обезьянами были, есть и останетесь обезьянами, – с обидой и презрением констатировал Рома и убежал в туалет, где и просидел весь урок.
А троица, известные всей школе двоечники, хулиганы и проклятие девятого класса, весь день ходили покачивающейся походкой на полусогнутых ногах и опущенными до самого пола руками. Говорить они не могли, а только вытягивали губы и по-обезьяньи ухали: «У-у, у-у-уу», на потеху всей школе.
Но Ромка-то здесь абсолютно не причем, обозвал, только, обезьянами и все. Что такого, если они и в самом деле были один в один как обезьяны. Но Федорино горе этого, объясняй – не объясняй, все равно не поймет, значит, придется избегать встречи с этими отморозками.
***
На городском рынке царила суета, впрочем, как обычно. Официально рынок уже давно значился как Торговый центр, но народ продолжал именовать его рынком. Да что там имелось от торгового центра? Лишь приземистый полуподвальный магазин, больше похожий на барак. А вот как рынок он заполнен торговыми прилавками, расчертившими ровными строчками большую площадь аккурат под боком Администрации города. Здесь можно было купить все, что угодно: от хлеба и молока до бытовой техники и электроники.