– Я знаю, что ты меня слышишь, – прохрипел Зевс, почувствовав, как треснула кожа на нижней губе, откуда потекла тонкая струйка крови, – знаю…
– Я не только слышу тебя, проклятое дитя, но и чувствую твой страх – за себя, за Геру. Она не заслужила такой участи.
Зевс обернулся и увидел позади себя Смерть, прислонившуюся спиной к разрушенной колонне и скрестившую руки на груди. Ее безупречное, как ночное небо, темное платье украшали серебристые нити, соединяющиеся в единый узор – девушка, вокруг которой клубилась золотистая магия, и мужчина, окруженный багровой дымкой. Их лица теряли очертания, но прикосновения были полны нежности и любви – его руки держали возлюбленную за талию, когда та в этот момент прижимала ладони к лицу мужчины.
Смерть кинула взгляд на Геру, которая тихо заскулила, обхватив себя руками и начав покачиваться из стороны в сторону. Ее взлохмаченные волосы сбились в единый колтун, обнаженное тело все было в царапинах и шрамах, ребра прорывались сквозь истонченную от голода кожу. Смерть подошла к богине и присела к ней на колени, ласково коснувшись ладонью щеки. Гера, словно ручной зверь, прикрыла глаза и прильнула к руке девы, продолжая плавно покачиваться, начав напевать мотив какой-то мелодии себе под нос.
– Бедное дитя, которое не заслужило подобной участи…
Смерть взмахнула свободной рукой, погрузив Геру в глубокий сон. Богиня плавно опустилась на каменную поверхность, подложила ладонь под щеку, и впервые за долгое время на ее лице отразилась улыбка, которая заставила сердце Зевса болезненно сжаться.
– Прекрати ее мучить…
В уголках глаз Зевса собрались слезы, но он смахнул их единственной уцелевшей дрожащей рукой. Он дополз до Геры на коленях и коснулся ее лица, убирая прядь непослушных волос за ухо.
– Не стоит винить других в своих грехах. Посмотри – разве этого ты добивался, когда устраивал никому не нужную войну? Разве должен был восстать брат против брата, заставляя невинные души проливать собственную кровь, чтобы угодить самому Зевсу? Запомни одну истину – власть не делает тебя лучше других, она лишь проверяет, как быстро ты прыгнешь в бездну собственного тщеславия и гордыни. Многих судьба не подводит к тонкой грани, за которой следует разрушение, поэтому они не могут познать истинную сущность безысходности. Ты мог предотвратить войну, стоило лишь поговорить с Аидом. Гордыня и жажда власти погубили тебя, братьев и сестер, Олимп. От вас остались лишь воспоминания и мираж прежнего могущества. Стоило ли это того, Зевс?