Отступив на шаг, Кейт повернулась лицом к своему боссу. Забрав у нее папку с документами, он сухо произнес:
– Это очень важное дело для нас. Для фирмы. Нам надо кровь из носу заполучить эту клиентку. Мне нужно, чтобы ты была в отличной форме, это понятно?
Кейт кивнула.
– Я в полном порядке. А что за дело?
У Леви отвисла челюсть, оставшись в таком положении на несколько секунд – он будто поджидал, когда мимо пролетит какое-нибудь насекомое, чтобы в этот момент, словно хамелеон, выстрелить перед собой своим рептильим языком, перехватить его в воздухе и втянуть в свой розовый рот.
– Погиб бывший мэр Нью-Йорка, Фрэнк Авеллино. Убит в собственной спальне, его ударили ножом… Сколько там раз, Скотт?
– Пятьдесят три раза, – быстро ответил тот.
– Пятьдесят три удара ножом, моя дорогая. И мы собираемся представлять интересы его старшей дочери. На месте преступления задержаны обе его дочери, и каждая из них обвиняет в убийстве другую. Одна из них лжет, и наша задача – доказать, что это не наша клиентка. Понятно?
В словах Леви явственно слышались покровительственные нотки, но Кейт проигнорировала этот тон.
Это «моя дорогая» прозвучало явно не по-джентльменски. Она уже привыкла к большей части дерьма, с которым ей приходилось мириться, но «моя дорогая» или «моя юная леди» все еще заставляли ее сжимать зубы. Кейт подавила гнев, поскольку это был тот момент, которого она ждала с тех самых пор, как пришла в фирму. Со всяким жлобьем в барах и повседневным уличным сексизмом ей удавалось справляться без особого труда. Но вот когда речь шла о мужчинах, от которых зависела ее карьера, все было совсем по-другому. Она знала, что так быть не должно, что это неправильно, но сочла за лучшее держать язык за зубами и не высовываться. По крайней мере, на данный момент. У них была вся власть. Вздумай она протестовать и жаловаться, то, по мнению Кейт, ее бы мигом уволили – ее карьера закончилась бы, даже не успев толком начаться.
Вот уже несколько месяцев Кейт составляла выписки по прошлым судебным делам, развлекала разговорами клиентов и раздавала канапе на вечеринках фирмы. И вот теперь наконец могла заняться делом. Настоящим, громким делом об убийстве. Чувствуя возбужденное трепыхание в животе, она одернула пиджак, облизнула пересохшие губы и прочистила горло. Кейт хотела быть готовой к этому. Она чувствовала, что готова.