– Анна, добрый день! Это из службы опеки. Никак не могу до вас дозвониться, чем вы так заняты? Надеюсь, вы там не занялись снова своим хобби? Как дела у Лены?
Следующее сообщение было от Резнова, но новости оказались неутешительным – ни имени таинственного гостя Лисинцевой, ни информации о продвижении расследования милиции, да и вообще никаких зацепок пока не было. Дело как будто встало.
– Сейчас осень, холодно, все мерзнут и медленно думают, – хрипло шутил Резнов в трубку. – Если новости будут – сообщу, а пока отдыхай, Мотылек.
Легче от шуток не становилось. Какой уж тут отдыхать! Настроение Смолиной упало ниже плинтуса, и только картонная упаковка с надписью «Птичье молоко» напомнила Анне, что в этом мире есть не только поиск убийц младенцев, но и собственные дети – пусть и приемные. Она достала торт из мусорки, вскрыла коробку и отрезала кусок.
Лена не приходила. Не зная, чем занять себя, Анна решила затеять стирку.
Она рассортировала белое и цветное, проверила карманы и в одном из них нашла свою вчерашнюю записку со странными поисковыми запросами Ленки в интернете. Смолина набрала номер на телефоне.
– Алло, Света, это я.
– Привет, Ань! Как дела с Ленкой? – сразу спросила Света.
– Торт ей купила. Хотела отношения наладить, но что-то не очень вышло, – кисло сказала Смолина.
– Она ушла?
– Говорит, что в музей.
– Она ходит по музеям?
– Постоянно зависает в краеведческом. Увлекается культурой Карелии.
– Ань, ну это же здорово! Главное – несравненно безопаснее, чем тусить в компьютерных клубах! Дай ей больше воздуха, не дави!
– Может, ты и права… Но я все равно волнуюсь.
– Понятное дело. Ты поэтому звонишь? Или нужен совет, как есть торт?
– Я кое-что нашла. Только тут филолог нужен, а не совет… Может, знаешь, что это означает… – Анна зачитала записку: – R26? Одинокие киты?
На другом конце трубки воцарилась тишина.
– Ну чего молчишь? – Анна даже подумала, что связь прервалась, и легонько постучала ногтем по трубке. – Свет? Ты тут?
– Ань, – послышалось настороженное. – Похоже, Ленка в беде.