– Это он, не правда ли? – указала на дом девочка.
Мэттью радостно хлопнул поводьями по спине гнедой.
– Надо ж. Прям догадалась. Видать, миссис Спенсер толково тебе объяснила.
– Да нет, она наоборот мне сказала, что ваша усадьба такая же, как все остальные. У меня даже представления не было, как она выглядит. Но вот мы приехали, и я сразу почувствовала, где мой дом. Ой, я будто во сне! Знаете, у меня рука, наверное, от локтя и выше уже вся в синяках. Мне же сегодня столько раз прямо до тошноты становилось страшно, что просто сплю, и я в доказательство, что не сплю, начинала себя щипать. А потом спохватилась: пусть даже это сон, но, если мне так хорошо в нём, не стану его раньше времени прогонять. И больше руку не щипала. Только ведь всё по-настоящему. И мы уже почти дома.
И она с безмятежным вздохом умолкла, а Мэттью тревожно заёрзал. Одно лишь немного его успокаивало: Марилле, а не ему самому предстоит объяснить этой бесприютной душе, что в доме, о котором она так мечтает, ей не остаться. Они проехали по низине Линдов, окутанной почти полной тьмой, но не настолько полной, чтобы помешать миссис Рэйчел вести наблюдение из своего окна, и она, разумеется, их увидела. Им осталось подняться вверх по склону, за которым длинная подъездная аллея вела к Зелёным Мансардам. К моменту, когда они остановились, Мэттью вдруг охватило страстное желание стремглав унестись как можно дальше от того, что сейчас произойдёт. Он не очень-то сознавал причину чувств, с такой силой накативших на него, но крылась она не в беспокойстве за Мариллу и не в страхе перед проблемами, которые неизбежно им предстояло решать из-за допущенной ошибки. Ужасным было для Мэттью совсем другое. Стоило ему лишь подумать, какое разочарование постигнет девочку, как погаснет в её глазах восторг, внутри у него всё сжималось. Примерно так же он ощущал себя, когда вынужден был участвовать в забое телёнка, ягнёнка или другого невинного существа.
Двор уже тонул в полной тьме под аккомпанемент шелковистого шелеста тополиных листьев.
– Слышите, как деревья во сне бормочут? – спросила девочка, когда Мэттью помог ей выбраться из коляски. – Какие у них, должно быть, приятные сны.
И крепко держа в руках ковровую сумку, где находилось всё её земное имущество, она проследовала за ним в дом.