– Перелезу и постучу.
– Не сове…
– Твою ж! – завопил Скарпио и грохнулся спиной на тротуар.
Эмили бросилась к нему.
– Что случилось?
– Ограда под напряжением.
– Серьезно?
– Вольт двести как минимум.
– Да нет, обычные сто десять, – раздался из динамика голос.
– Толстяк? – выпрямившись, спросила Эмили.
Ответа не последовало.
– Мы не из полиции. Просто пришли поговорить.
– Да еще бы, – ответил голос.
– Нельзя бить людей током, – сказал Скарпио, поднимаясь и отряхиваясь.
– Чего пришли? – спросил голос.
– Нужна помощь.
– Господи Иисусе, – сказал он, – я что, только что шарахнул Алана Скарпио?
– Да, – ответил Скарпио, – его самого.
– Ща, секунду, – сказал голос.
Из динамика послышался шорох, затем замок зажужжал, и кованая калитка, скрипнув, медленно отворилась.
Эмили взглянула на Скарпио, который пожал плечами. Вдвоем они спустились по крутым бетонным ступенькам к металлический двери, окрашенной баллончиком в матовый черный.
Несколько секунд спустя дверь открылась, и на пороге показался высокий худощавый мужчина в белых трениках и винтажной футболке WorGames.
– Быстрее, – сказал он.
Помещение под секс-шопом было гораздо больше, чем казалось снаружи. Из-за мерцающих флуоресцентных ламп и низкого потолка создавалось впечатление, что они попали в государственное бюро времен конца света.
Бесконечные ряды высоких металлических полок пестрили всевозможными носителями информации: аудиозаписями на катушках, кассетами, пластинками, тоннами книг, стопками газет и журналов.
Всю заднюю стену закрывали массивные бордовые шторы, напоминающие кулисы готического театра. Остальные стены были увешаны плакатами – в основном группы Kiss.
– Меня давно не зовут Толстяком. Не принято, – сказал Толстяк, закрывая и запирая за ними дверь.
– И как тебя звать? – спросил Скарпио.
– Нилом.
– Серьезно?