С этими словами она постучала костяшками пальцев по одной из створок, а в следующую секунду я обернулся спросить у неё, что мне вообще нужно говорить, и понял, что остался один.
Домовая исчезла.
А двери тем временем неслышно распахнулись, являя мне обедающее достопочтимое семейство.
Ну, а им – меня.
И я не знаю, кто из нас больше удивился.
Глава 4 Достопочтимое семейство
– Так, кто его сюда впустил?! – громыхнуло от самого конца бесконечно-длинного ледяного стола, с которого свисали сосульки.
Там, словно король на троне, развалился огромный… просто огромный мужик в красной шубе, обтянувшей его круглое пузо. Длинная белая борода начиналась под носом и заканчивалась где-то глубоко под столом.
Совсем ещё не старый Дед Мороз смотрел на меня, словно на таракана, внезапно выскочившего на стол во время трапезы.
– Папочка, кто это? – в три голоса синхронно повернули светловолосые головы женщины, сидевшие по левую руку от хозяина дома. Им, на вид, было столько же лет, сколько моей матери, но взгляды казались куда более наивными. А ещё они были близняшками. Различить их можно было лишь по цвету платьев, но и то с натяжкой. Белые и белые, разве что у кого-то чуть темнее, у кого-то – светлее.
Единственным субъектом, кто никак на моё появление не отреагировал, была ещё одна женщина – крупная, дородная, сидящая за столом с кислой миной. Она даже не оторвалась от поедания огромной индюшачьей ноги, чтобы повернуть голову в мою сторону.
– Добрый день, – кивнул я, – меня зовут Иван Кощеев, я слышал, что это вы меня вызвали из моего мира. Могу я узнать, зачем?
– Тот самый? – шепотом проговорили близняшки, переглянувшись между собой.
– Ты что, не видишь, что я ем?! – нахмурился Дед Мороз. – Или в твоём мире тебя не учили затрапезным манерам?
– В моём мире считается неправильным без согласия человека бросать его в воду и похищать. И, тем более, бить по голове и лишать сознания, – рассердился я, – если я вам нужен, то говорите зачем, или я пойду.
Про Снежку я специально не упоминал, так как не знал, в курсе ли её предполагаемые родственники, что мы общаемся. Она всегда была более скрытной, чем я, так что если мою жизнь мы могли обсуждать вдоль и поперёк, то о себе она говорила с неохотой. Словно боялась, что как только что-то скажет, то сразу произойдет что-нибудь ужасное и все вокруг узнают её секреты.