– Ага. Я ж тут аптека. Могу либо долить, либо сделать кое-чего покрепче, если потянешь.
Рейнхарду оставалось лишь помотать головой и допивать, уже сидя в пол-оборота, в надежде приметить кого-то, кто мог обратить на него внимание. Неважно, с кем там именно договаривался бармен, владелец паба и кем была та самая Чёрная Королева – если у человека была проблема, то решений к ней находилось уйма. Иногда, правда, сначала приходилось создать проблему, чтобы продавать к ней готовое решение, но явно не в этот раз. Прощупывать всевозможные источники внешних магических формул, от которых по городу начинают стекленеть люди, нужно было по низу. Вспоминая слова Маргариты, он всё прокручивал её мысль о том, что процесс будто бы начинался изнутри, а значит, это явно было не заклинанием.
От местной выпивки пахло скорее разбавленным спиртом и мочёными яблоками, магией было только то, как люди могут годами это пить и радоваться жизни, а слова бармена и вовсе вели к тому, что заведение вело особую политику трезвости. Не могла же эта коза Фаррон намеренно вывести его на ложный след?
В этот момент, допивая свою пародию на алкоголь, Ильтон провёл рукой по своим пустым карманам, по которым точно успели пошариться карманники, пока он направлялся к барной стойке, будто бы желая найти там какую-то записку, зацепку, хотя бы кусочек пыли… Пыль. В этот момент оберсекретарь будто бы прозрел на пару мгновений, вспоминая, что так или иначе искомый им предмет или люди точно должны были быть связаны хоть каким-то магическим следом, который был недоступен простому взору.
Даже если эта территория была под контролем банды тех, кто боролся с любыми проявлениями чего-то для них неприемлемого, сейчас, на удивление, в пабе было слишком тихо. Не было лишних громил, кроме разве что пары местных вышибал без особых знаков отличия, а основной контингент был слишком увлечён дешёвым пивом и скудной закуской к нему. Да и те пьяные карлики, пробегающие по рядам завсегдатаев, уже казались не настолько пьяными и неуклюжими.
Отвернувшись от барной стойки и отойдя за угол одной из деревянных подпорок, следователь согнулся, будто бы ему поплохело, чтобы исподлобья смотреть уже иным, пурпурным взором.
Паб был так или иначе насыщен потусторонней энергией, и фон здесь был не такой, как обычно, скорее напоминая бывшую курильню. Где-то посвечивались люди, которых природа обделила происхождением, но наградила хоть каким-то даром прикосновения к манасфере. Где-то на губах, усах и лёгких оставались следы одновременно насыщенной и разбавленной магии, которая была скурена с худшим табаком в этом городе. А вот от снующих туда-сюда карманников шёл фон, слегка напоминающий ту едкую жижу, что Рейнхард успел сдать в лабораторию. То был будто бы неуловимый запах свежего стекла, горячий и гнетущий, совершенно неописуемый для того, кто никогда его не чувствовал, но уже незабываемый для Ильтона. Похожий тон, но слишком неуловимый, он успел прочувствовать на задержанном, так что картина начинала складываться.