– Нет. Не скажу. Змейкой ты была лет десять назад, а сейчас ты уже та ещё змея в нашем клубке. Раз уж сорвалась с цепи – отойдём в сторонку? – оберсекретарь с непривычной для него улыбкой уже начал отводить знакомую даму в сторону от кордона, который с явным презрением наблюдал за напыщенным диалогом, держа свои винтовки наготове.
– Как грубо, господин оберсекретарь. Мне в пору вводить вам налог на дерзость для моих источников, – обиженно проронила дама, тем не менее охотно подставляясь под левую руку Ильтона, явно пытаясь оказаться талией у него прямо под ней.
– Отменю его молоком за вредность. И могу скостить ещё парочкой козырей, да тебе не в масть будут. Так что ты знаешь об этой «стеклянной эпидемии»? Или уже наводнила мои улицы слухами об очередном сумасшедшем маге, что направо и налево превращает людей в безвольных слуг и магических тварей? – возвращая привычный тон, спрашивал Рейнхард, слегка всё же подыгрывая и одаряя свою старую знакомую толикой внимания, провожая её дальше по улицам, пока за ними едва поспевал Фридрих, потихоньку начинающий понимать, что именно происходит.
– Знаешь, ты мог бы быть со мной и повежливее, дорогуша. В конце концов, когда ты упускал улики из-под носа, я ведь всегда приходила на помощь. Ты только вспомни дело о «Ржавой свинье»… – продолжала театрально обижаться госпожа Фаррон, едва сдерживая себя от того, чтобы картинно упасть Рейнхарду на плечо, то ли от понимания, что после такого трюка она явно повалится в дорожную пыль, то ли из нежелания прекращать продолжающиеся заметки.
– Ближе к телу, Фаррон. У меня нет никакого желания вспоминать о крысах, свиньях и грязи, в которой тебе нравится копаться. Картина складывается в магическое самоубийство без следов внешних формул и заклятий, да вот только я не припомню, чтобы простые рабочие были так талантливы или богаты, чтобы такое сотворить, – привычно устало ворчал следователь, слегка понизив голос.
– Что же, и ты иногда бываешь прав. Да не во всём. Может, ты и не приметил каких-то внешних формул, но я тут разнюхала: в бедных районах ходят слухи о некой, как ты сказал? «Внешней формуле». Говорят, будто есть одна такая вещица, что может одарить магией даже самого бесталанного. Наведаешься по этому адресу – узнаешь больше, – мило улыбаясь, Элин опустила бумажку во внутренний карман шинели, после чего направилась прочь, подзывая своего молчаливого фотографа, что уже успел истратить все кристальные карточки на запечатление картин будущей сенсации.