Грибы друг за другом съехали по верёвочке, разлетелись по тесту и лихо в него закатались.
– Пирожок с грибами будешь? – покосилась Яга на Кузю.
– Сама ешь. С киселём.
– Не хочешь – как хочешь. Виси голодным.
Яга стянула с головы платок и поковыляла к огромному старинному зеркалу с резными створками. Раскрыла их, задумалась. Улыбнулась ласково:
– Отдай сундук и иди, а? Домой, к людям своим. Дом скоро развалится без тебя! Как ты не понимаешь!
– Я-то понимаю. Да нет у меня сундука, как тебе ещё объяснить? А был бы – не отдал бы, карга ты непонятливая, престарелая.
– Значит, развалится дом, да и Кузеньке конец. – Яга захлопнула зеркало и накинула на него свой рваный платок. – Какой домовой без дома, скажи ты мне, мелкий мухомор? Саранча попрыгучая! Клещ лохматый!
– Сама как клещ прицепилась! Как клоп домашний! Как пыль к тапке! Как лизун к потолку в детской комнате! И не надо меня пугать! Домовые никого не боятся, потому что они самые страшные! Ну, после некоторых, у которых красота – очень страшная сила. Не видать тебе волшебного сундучка!
Яга, как услышала эти обидные слова, так и села на раскалённую лопату с пирогами. И как заорёт!
А потом подскочила, дотянулась до волшебного веретена, которое ей пауки подарили давеча на уроке лесного макраме, а им – диковинный тутовый шелкопряд из тёплых и сладких шелковичных краёв. Пауки, конечно, веретено дарить не хотели, но разве ж откажешь Бабе Яге? Раскрутила она его – словно вихрем подхватила. И затянуло веретено Кузю шёлковыми неразрывными путами – прочными, как злодейские чары. Замотало домовёнку рот, оплело с головы до ног липкой белой нитью. Повис он, маленький и лохматый, на крюке под закопчённым потолком – беспомощно, но не безвольно.
Потому что как угодно умела колдовать Баба Яга. Каждого могла связать, превратить в кокон, заставить завернуться в тесто и полезть в печь – даже прожить с ней тридцать лет в одной пыльной избе. Ничего не стоило колдунье напугать, извести, поработить весь лесной народ. Только ум и волю маленьких и храбрых она поработить не могла. Просто у неё самой ни того ни другого никогда не было. Так откуда же ей знать, что это такое?