Странный посетитель удовлетворенно хмыкнул. И – честное слово – я точно увидела, как волосы на голове у рыжей зашевелились, словно осенние листья под порывом ветра. Она сжалась, тщетно прячась за бокалом недопитого желтого, как и ее глаза, коктейля.
– Пойдем со мной, – голос низкий и уверенный.
Он говорил тихо, но я все понимала даже издалека.
Девочка выставила вперед ладони, защищаясь.
– Нет, – затравленно прошептала она.
– Хватит! Это уже не игра. Ты же не хочешь, чтобы все случилось тут? Или чтобы я сказал всем им…
Он обвел глазами зал, старательно делающий вид, будто ничего не происходит.
– Сказал всем им, кто ты такая…
Девочка отчаянно завертела головой, вжимаясь в спинку кресла.
– Черт, – я повернулась к Эшеру. – Какого лешего ты молчишь? Что здесь такое творится?
Он как ни в чем не бывало протирал и так безупречно кристальный пузатый бокал. И молчал.
– Эшер, ну? Они все тут трусы, которые ни за что не вмешаются в чужую трагедию. Но ты-то?
Я не считала на самом деле, что свидетели происшествия трусы, прекрасно понимая: вмешиваться в личные дела в наши дни – себе дороже. Из добрых намерений можешь наскрести большие неприятности на свой хребет. Возможно, это ее отец. Или брат. Я не знаю, кто он ей, но от девочки исходили такие волны страха… Нечеловеческие… Будто над ней нависал сейчас сам дьявол.
– Это Мартын Лисогон, – наконец произнес Эшер. – Он всегда знает, что делает. Нас его дела не касаются. Поверь мне на слово, не стоит вмешиваться.
Главное, досчитать до десяти. Медленно, с растяжкой. За это время можно сделать какие-то выводы. Тогда, десять лет назад, я думала в полной самоуверенности, что счета до десяти мне хватает для принятия правильного решения.
… Десять.
– Что ж, я сама решу, стоит или нет.
Я поднялась и направилась к пугающей парочке. По мере моего движения вокруг словно образовывался напряженный вакуум.
Тронула за камуфляжное плечо:
– Она не хочет идти с тобой, неужели непонятно? Оставь ее…
Мужик обернулся. Лицо оказалось гораздо моложе, чем общий образ, который я разглядела издалека. Из-под спортивной темной шапки хмурились серые глаза. Незнакомец не производил впечатления кого-то опасного. Вполне себе среднестатистический, даже симпатичный парень лет двадцати пяти, мой ровесник. Высокий, худой, нос прямой, скулы очерчены.