Я видела своего мужа голым стопятьсот тысяч раз, а к подглядыванию за обнаженными, пусть и пышногрудыми брюнетками в сферу моих интересов никогда не входило.
Села на диванчик в гостиной, вытянув ноги. Сегодня рейд по пивным точках в поисках слишком юных для этого занятия любителей повеселиться закончился довольно рано. Вернее, я вывихнула запястье, когда схватила за капюшон очередного несовершеннолетнего алкоголика в прыснувшей в разные стороны стайке, и меня выпроводили в травпункт.
Не знаю, сколько времени прошло. Обычно в таких случаях говорят – вечность. Кажется, прошла вечность, так говорят. На самом деле, конечно, минуты три. И то было даже много для того, чтобы Филу накинуть большой махровый халат. Его темные полы над босыми ногами я увидела, когда скрипнули ступени.
Фил не спустился сразу, замер где-то на середине лестницы, ровно настолько, чтобы удостовериться – да, это именно я сижу на диване, вытянув усталые ноги и потирая ноющее запястье, скованное эластичным бинтом.
– Чего встал? – спросила я. – Неужели боишься, что я тебя побью? Может, ты и прав, у нас, детдомовских, за этим не заржавеет. Чуть не так – сразу в нос.
На самом деле, мы подрались с Филом всего один раз. Когда только познакомились. Мне было лет двенадцать, ему чуть больше, и Фил имел неосторожность что-то не очень лестное сказать о Нике.
– Не боюсь, – с каким-то отчаянным вызовом сказал он. – Ну, ты вернулась, я спалился. И что теперь?
Я пожала плечами:
– Это ты скажи – что? Не я же спалилась, не мне выкручиваться.
– Я хочу развестись с тобой, – ответил Фил. – Не буду выкручиваться.
Может, эта новость и потрясла бы меня до еще большего основания, если бы за его спиной вдруг не появилась закутанная в мой халат Марыся. Именно – появилась. Ни единая половица не скрипнула, дверь не стукнула, когда лиса просочилась из спальни на лестницу. И сейчас стояла за спиной Фила, красноречиво сцепив тонкие руки на его талии.
Появление Марыси – именно это больше всего выбило меня из колеи.
– Вот как… – задумчиво протянула я.
– Так вот… – отзеркалила она незнакомым, глубоким и грудным голосом, из которого еще не выветрился недавний секс.
Наверное, в этом случае требуют каких-то объяснений, так ведь? Но мне вдруг стало всеобъемлюще, вселенски лень. Просто как-то даже не по-человечески. Словно я была в этот момент звездной системой, только что закончившей свое формирование. Позади – мириады часов уплотнения и доведения до совершенства массы звезд и планет, впереди – триллионы лет разрушения всего этого добра.