Ханна прижала к ушам костяшки пальцев, пытаясь отогнать его. Но тишина уже поселилась внутри, и она не могла от неё избавиться.
Сон не шёл. Мучимая голодом и жаждой, а также ужасающим ощущением отделённости от внешнего мира, она могла лишь вспоминать Солспайр и жалеть, что покинула его.
Сегодня вечером состоится банкет. Там всегда устраивали банкеты. Если бы Ханна была дома, то сидела бы рядом с матерью, столь же прекрасная и величественная, как и она, в своём лучшем шёлковом платье, хрустальных бусах, в короне из обсидиана. В свете сотен бриллиантовых канделябров королевская семья разглядывала бы менее важных вельмож и решала, кого возвысить, а кого уничтожить. Они бы лакомились тушёной телятиной, печёными овощами и изысканными пирожными с глазурью, похожей на снежные сугробы. Они были бы могущественными и очаровательными, а когда вечер закончился, отправились бы в свои королевские покои.
В личных покоях Ханны была дюжина больших комнат, полных вещей, способных осчастливить любую принцессу. Теперь она больше всего на свете мечтала о спальне с огромным матрацем, набитым мягчайшими перьями, и одеялами мягче облаков. Растянувшись в постели, Ханна всегда чувствовала себя так, словно парила в тёплом пузыре роскоши.
Желудок заурчал, заставив её пробудиться. После ланча прошло уже несколько часов, а дерево было далеко не таким удобным, как её кровать. Но Ханна могла обойтись без постели. Раньше она уже спала в одиночестве на улице – это была часть суровой подготовки, устроенной для неё родителями. Правда, ей ни разу не доводилось спать в месте зла. И даже рядом с ним. За исключением…
Она сжала висевший на груди обсидиановый медальон. Почему он её не защитил?
А вдруг он, наоборот, её защитил – пронзила Ханну леденящая мысль. Что, если она не превратилась в груду гниющего мяса, как лорд Беархейст, лишь потому, что была лучше защищена?
Ханна прижалась к изгибу дерева и вознесла молитву Сардину, божеству удачи, за то, что пережила это испытание, а потом на всякий случай – Сайло, божеству деревьев. Это казалось вполне разумным, поскольку дерево было её единственной защитой.
Произнося молитву божеству дерева, которое, скорее всего, относилось к одному из Непостижимых Божеств, чьи имена были забыты со временем, Ханна заметила мерцание.