Иду вдоль стены, дабы не мешать почтенной публике вкушать сегодняшнее меню. Некоторые из присутствующих с интересом рассматривают нашу процессию. Знакомой компании гвардейских офицеров я вежливо кивнул, и вдруг мой взгляд задержался на одном господине. Мы как раз подходили к его столу, а он вытирал салфеткой губы. Что-то знакомое в чертах лица или этот взгляд, явно недобрый, заставили меня напрячься. Я уже хотел крикнуть охране, как посетитель резко вскочил, откинув салфетку. В руке у него блеснул револьвер. Чёрт, ведь и не отпрыгнешь, подумалось мне.
– Zdrajca[13]! – Крик нападавшего слился с выстрелами.
Нет, я попробовал увернуться, но сразу почувствовал несколько толчков, сбивших меня с ног. Последнее, что пришло в голову, – приказать охране брать киллера живым. Новую череду выстрелов, звон бьющейся посуды и крики испуганных дам я уже не слышал.
* * *
Прихожу в сознание рывком, если так можно выразиться. Только что была темнота с вереницей непонятных образов, и вдруг я очнулся. Первое ощущение – это сухость во рту и дёргающая боль в левой стороне тела. Немного полежав, понимаю, что болит ключица и бок. Осторожно поворачиваю голову, но никаких неприятных ощущений не испытываю. Осматриваю светлое помещение и усмехаюсь. Дело в том, что напротив моей кровати, развалившись на стуле, похрапывает Янка. Судя по бедному интерьеру комнаты, меня положили в больницу. Оно и к лучшему, хоть какой-то врачебный надзор. Правда, местные эскулапы часто ставят меня в тупик. Несколько лет через прессу и специальные брошюры я продвигал правила: обычные для моего времени постулаты. Главное – асептика, которую многие не хотели признавать. Даже после доказательства правоты покойного Земмельвейса в медицинском сообществе находились идиоты, предпочитавшие упорствовать и рисковать жизнями пациентов. Но сейчас мне точно не до них.
Пытаюсь попросить Пырха дать мне воды, но вместо слов из горла вырывается подобие вороньего карканья. К его чести, полешук среагировал моментально, аж подскочив на стуле. Его серые глаза впились в моё лицо, а на губах появилась глуповатая улыбка.
– Ваше сият…
– Пить, – перебиваю Янку и откидываю голову на подушку.
– Сей момент, – засуетился Пырх.
Судя по звуку, он встал со стула и начал торопливо набирать в стакан воду из графина. Наконец живительная влага прокатилась по горлу и ухнула в желудок. Мне сразу стало легче, хотя боль от ран заставляла постоянно морщиться. Пырх тем временем начал вываливать на меня информацию: