Из рук выпал таз, наблюдала за женщиной, уже прекрасно понимая, что не аварийная служба это была, да и номер, скорее всего, окажется заблокированным.
– Хм… Странно. Номер не обслуживается…
– Тётя Наташа, звоните нашим, пусть перекрывают воду на весь дом!
Если бы не волшебная микстурка Каратицкого, я бы непременно разрыдалась. Села бы в эту глубокую лужу и начала лить слёзы.
Недорогая мебель разбухала просто на глазах, из кухни выплыл пакет со школьными тетрадями, а из зала показалась коробка с итальянскими туфлями, подаренными подругой на прошлый день рождения.
Эта ледяная вода словно сносила всё, что было дорого моему сердцу. Стирала последний оплот надежности, домашнего уюта. Я все меньше узнавала свою квартиру, и все больше хотела сбежать отсюда, чтобы не видеть конца света.
– Э! Соседи! Ау! – громкий мужской голос раскатом грома ударил в спину. – Что за генуборка на ночь глядя? Здрасьте…
– Вы? – прошептала я, когда из-за угла показалось искаженное гневом лицо Константина.
– Хм… Виктория Олеговна… Стирку устроили? Или бобры плотину свили, а теперь решили съехать? – он растерялся, осматривая масштаб трагедии. – Вентиль где?
– Так на чердаке! – тетя Наташа всплеснула руками и достала из кармашка фартука ключи. – А вы наш новый мэр, да?
– Мэр… Так, показывайте, куда идти, – Каратицкий чертыхнулся, стянул куртку, толстовку, вытряхнул из кармана всю мелочевку и вышел на лестничную площадку.
– Наталья Иосифовна я, старшая по дому уже пятнадцать лет. Как мой отец помер, так меня и выбрали за порядком следить…
– А чего ж тогда у вас тут заводи? Порядок-то где? Аварийку вызвали?
– Так не берут, окаянные…
Мне оставалось только черпать быстрее, потому что вода вот-вот начнет переливаться за порог. Каратицкий что-то кричал, послышался лязг замков, скрип металлической лестницы на чердак, а потом оглушающий залп отборного мата…
И вдруг тишина…
Плеск воды стал стихать, по стенам текло всё меньше и меньше, а мои попытки исправить ситуацию стали приносить плоды.
– Соседи и все неравнодушные! Выходим на уборку общедомовой территории! – Каратицкий проголосил так, что через несколько секунд те, кто наблюдал за происходящим, прячась за дверьми, повыскакивали, причём вместе с инвентарём.
Работали слаженно, передавая тазы с водой из рук в руки. Женщины замывали взбухший паркет, мужики приподнимали мебель, убирали ковры, по максимуму выносили всё на открытый балкон. И уже через час от потопа осталось лишь плотное марево сырости.