– В этой стране имеются квалифицированные врачи?! Соберите консилиум академиков! – вопили всполошенные камергеры – Вы понимаете, что с нами будет, если она скончается?!
– Скорее сделайте что-нибудь!
– Откройте окно! Воздуха!
Фельдмаршал махал над лицом госпожи Алекс надушенным платком. Лейб-медик готовился к уколу.
– Нашатырю!
Госпожа Алекс вздрогнула и поднесла костлявую руку к носу. Над ней склонились взволнованные государственные лица. Приоткрытый глаз старушки наполнилнился мутной слезой, и вялая капля поползла по виску. Она робко улыбнулась
– Скорее все выйдите! Здесь душно! – шепотом засуетился полномочный посол и канцлер.
– Как вы себя чувствуете, мадам? – обратился к ней лейб-медик.
Но она не слышала, шевеля скелетными пальцами в такт проносившемуся у нее в голове вихрю великолепных, счастливейших мыслей.
– Я знала… Я всю жизнь знала…
Все внимательно вслушивались в ее слабую речь.
– Я с самого детства была уверена, что все именно так и произойдет, – проскрипела старая кошелка.
Расставание
(после Франсуазы Саган)
Вечером того же дня она позвонила ему:
– Как ты живешь без меня, любимый?
– Улаживаю свои парижские дела.
– ?
– Ты, наверное, догадывалась, что до тебя я жил с одной… женщиной. Она собиралась выйти за меня замуж и прожить со мной всю жизнь, но сегодня я сказал, что люблю другую, а с ней мы расстаемся. Она попыталась меня удержать, потому что любит меня. Тогда я повалил ее на пол и каблуками растоптал ей лицо, потом схватил за шиворот и выкинул вон с лестницы.
–Боже! Что ты говоришь?!
– Я шучу, дорогая. На самом деле все было гораздо прозаичней и еще более жестоко, потому что, я тебе не сказал, она глупая и совершенно беспомощная. Но теперь мои дела почти улажены и я практически свободен.
– Любимый, приезжай скорей. Каждый день разлуки для меня – настоящее несчастье.
Кот
Роскошная молодая женщина в мягком халате с меховой оторочкой полулежала на резном диванчике в каминном зале собственного особняка. Она пила кофе сервированный на маленьком антикварном столике и смотрела на огонь. Каминный экран был отодвинут, ее лицо и обнаженные ноги чувствовали тепло открытого пламени.
В зале было два высоких решетчатых окна от пола до потолка, и поток теплого воздуха от кондиционера слегка шевелил невесомые шторы.
Было позднее утро. На улице в розовом солнечном свете падали редкие, очень легкие снежные хлопья. С трудом можно было разглядеть, что в саду еще горят низкие фонари. На одном, испорченном, нахлобучена высокая снежная шапка.