Нет, не прекрасный. Это ваши стеклянные шары. Вы их собирали. И этим все сказано.
– Ты выглядишь каким-то напряженным, – сказала она, оглядывая Кроули. Тот мгновенно принял расслабленную позу. Выглядело так, будто на цветок направили слишком резкую струю воды, и он, побежденный, упал на землю.
– О чем это ты, я как обычно.
Азирафаэль заглянула ему в лицо. В отражении темных стекол его очков она увидела саму себя в очках (а в стеклах своих отраженных очков – очередные стекла его очков, в которых снова отражалась она в очках и т.д.) и насторожилась.
– Кроули, мы столько лет знакомы, как будто я не знаю, как ты выглядишь, когда чем-то обеспокоен.
Он слегка пренебрежительно фыркнул («слегка», потому что на дружбу, которая длится уже почти шесть тысяч лет нельзя фыркать просто пренебрежительно) и прислонился к книжному шкафу. Азирафаэль продолжала что-то писать в своей книге учета, не пытаясь вытянуть из него правду, а ожидая, пока он сам все расскажет. И это было противнее всего. Почти что запрещенный прием.
– Никаких новостей из Тадфилда?
– Нет, – удивленно ответила Азирафаэль, поднимая на него взгляд. Уж о чем она не ожидала услышать от Кроули, так это о Тадфилде. – С того дня ничего. А что?
– Да ничего, – Кроули старался говорить небрежно, но сжимающийся и разжимающийся кулак выдавал его с потрохами, – просто любопытно, как там поживает наш маленький дьявольский друг.
– Уверена, теперь с ним все в порядке. У него впереди вся жизнь.
Кроули как-то неопределенно дернул плечом и посмотрел на свои часы.
– Хорошо если так, – пробурчал он, еле шевеля губами, словно отчитывая секунды.
– А к чему ты спросил про… «моих друзей»? – Азирафаэль закрыла книгу учета и сняла очки. – Я думала, после нашего маленького трюка они еще долго не рискнут к нам соваться.
Кроули не слушал ее, продолжая сверлить взглядом часы и шевелить губами. Азирафаэль это почему-то внушило беспокойство.
– Кроули, чего ты ждешь?
Он не ответил.
– Кроули?
– Приготовься, – предупредил он, подобрался и щелкнул пальцами.
Пара посетителей застыли, громко дыша, будто собирались чихнуть от книжной пыли (что не было правдой: Азирафаэль никогда не запускала магазин до такого состояния). А из-за дальнего книжного шкафа величаво выплыл…
– Гавриил! – Азирафаэль вскочила на ноги, не вовремя забыв о том, что теперь в подобных проявлениях уважения нет необходимости.