Какой‑то геленджикский хмырь, который давно за ней увивался, не преминул воспользоваться ситуацией, а она даже не совсем поняла, что между ними произошло. Потом по глупости, или от стыда, не рассказывала о случившемся никому из взрослых. Косте продолжала писать и разговаривать с ним по телефону, но ближе к лету сообщила, что собирается готовиться к экзаменам, и внезапно замолчала.
Когда Костя в конце июня примчался в Геленджик, Настенька сделала попытку спрятаться от него, но встреча всё‑таки произошла. И тогда она рассказала ему всё как на духу, сообщив первым делом, что находится на третьем месяце беременности, и что теперь уже ничего не поправишь.
Тому хмырю Костя морду, конечно же, набил, а вскоре, после суда, хмыря ещё и упекли в детскую колонию. Но вот с Настенькой отношения у них, несмотря на все Костины мольбы, прийти в норму так и не смогли.
С чужим ребёнком, рождённым в пятнадцатилетнем возрасте, никакая добропорядочная семья не приняла бы её в свой круг, и Настенька очень хорошо это понимала. Она просила Костю проявить благоразумие и попытаться забыть о ней. Рассказала также, что в мае чуть не покончила жизнь самоубийством.
Костя был безутешен. Находясь в Геленджике и имея возможность видеться со своей возлюбленной, он ещё хоть как‑то держался. Но, когда провожая его в Москву, на вокзале Настенька сказала, что больше не будет ему писать, он чуть не бросился с перрона вниз головой под проходящий товарный состав.
Это было самое чёрное лето в Костиной жизни, за которым последовали ещё более чёрные осень и зима. Весь ужас ситуации заключался в том, что нельзя было просто запереться в четырёх стенах и отдаться полностью своей чудовищной тоске. Нужно было ходить в школу, общаться с одноклассниками, отвечать на уроках, заботиться о каких‑то оценках и изображать из себя бодрого и довольного жизнью юношу.
Только с приходом тепла Костя начал потихоньку оживать. Шутка сказать – больше полгода он как будто бы отсутствовал на этой планете. Для него не существовало ни города, ни веселья, ни друзей, ни девушек. Ничего. Придя из школы домой и наспех сделав уроки, он брал в руки книжку и тупо бегал глазами по строчкам, или же приклеивался к телевизору и смотрел все передачи подряд.
Чудом было то, что он не сошёл с ума, не перерезал себе вены и не выбросился из окна за эти долгие месяцы душевного небытия. Костя научился быть скрытным и ходить с постоянной маской на лице. Он понял, как хрупок мир вокруг него, как недолговечно счастье, и какими страданиями может внезапно обернуться самое светлое и самое возвышенное человеческое чувство. Он понял, как это ужасно – быть взрослым…