– Не стоит, Рэйгхард, – сказал он негромко. С этими словами он опустил «Мор’Райгар» остриём вниз. Меч без труда вошёл в землю, словно та была податливым маслом. Дункан облокотился на рукоять, глядя на брата спокойным, усталым взглядом. – Я бы никогда не смог заставить себя поднять оружие на младшего брата… или сестру.
Рэйгхард сжался внутрь себя, черты его лица потемнели, а в уголках глаз задрожали слёзы. Он не мог вымолвить ни слова, душу разрывало осознание, что брат уже принял ту судьбу, которой маг так пытался избежать.
– Ну, ну, – мягко произнёс Дункан, заметив состояние Рэйгхарда. – О лучшей смерти я и мечтать не мог.
Слова Дункана были подобны ласковому прощальному жесту, но Рэйгхард не мог это принять. Голос мага ломался, и в нём слышалась отчаянная мольба:
– Прошу тебя, Дункан… Эта война забрала миллиарды жизней…
Старший брат просто кивнул, словно соглашаясь с произнесённым:
– Так пусть же моя будет последней, – произнёс он ровно, без тени страха.
И в этот самый миг послышался мерзкий хруст и треск костей, словно ветхая балка под тяжестью многовековых грузов. Из спины Дункана со зловещей лёгкостью вышел клинок, пробивший мышцы, сломавший кости и разорвавший сердце, пронзив насквозь. Его грудь взорвалась вспышкой адской боли, но даже тогда лицо воина почти не изменилось – лишь слегка приподнятые брови и краткое сужение глаз выдали, что он почувствовал удар.
Иллюзия, поддерживаемая Рэйгхардом, начала рассыпаться, как хрупкая стеклянная сфера. Поместье, дерево, калитка с именем их дома – всё рассыпалось в обрывки мерцающих осколков. Тёплый запах полевых трав сменился затхлым духом земли и крови. Теперь Дункан ясно видел, что они больше не на берегу реки у родного дома. Вокруг них стояли десять фигур, словно в засаде, окружив братьев плотным кольцом. Они выжидали момента, и вот теперь, когда удар уже нанесён, их молчание давило на уши, заглушая даже шум крови в висках.
Дункан ещё раз попытался сфокусировать взгляд, посмотрел на Рэйгхарда, пытаясь поймать его глаза, но брат упрямо смотрел вниз, словно надеялся спрятаться от собственной вины и боли. Тяжёлые тени окутывали их фигуры, и Дункан понимал, что это конец, конец пути, который они так долго и мучительно шли вместе. Он ухватился за рукоять меча, уже частично погружённого в землю, и попытался выпрямиться, но тело не слушалось. Его сознание меркло, как догорающая свеча перед рассветом.