Девушка накинула платок и не понимая, чем ещё помочь. Раиса Петровна протянула Кате руку. Маленькую, сухую и прохладную, с синими прожилками вен под тонкой старческой кожей. Катя сжала её и заплакала. Слезы текли по щекам и капали прямо на сомкнутые руки.
Медленный вдох. Медленный выдох. Почему так долго едет «Скорая помощь»?
Пять минут. Семь. Одиннадцать.
Раиса Петровна вновь приоткрыла глаза.
– Не плачь, девочка моя! Все только начинается. – Прошептала Раиса Петровна. – Тебе уготована фантастическая судьба. Иди за своим голосом.
– Раиса Петровна. Что вы такое говорите! – Катя разрыдалась. – Потерпите немного. Врачи уже едут. Пожалуйста, потерпите.
Рыжие, пышные волосы девушки разметались, вылезли из прически и падали на лицо, но она не решалась их поправить. Боялась выпустить руку преподавателя. Казалось, как только отпустит, Раиса Петровна умрет.
– Катюша, ты услышала меня? – Тихо переспросила Раиса Петровна.
– Да, да, – поспешно ответила Катя.
– Иди за своим голосом и ничего не бойся. Ты очень сильная и счастливая. Верь мне.
– Хорошо. Я запомнила.
– Мне понравился твой подарок. Похорони меня вместе с ним. Прошу. Всё. Прощай, Катенька. Буду тебя охранять. Оттуда. – Раиса Петровна светло улыбнулась, крепко сжала Катюшину руку и, с глубоким выдохом, полностью расслабилась. Лицо её расправилось, морщинки почти исчезли, а на губах навсегда осталась легкая улыбка.
Катя, оторопев, смотрела на Раису Петровну.
Это была первая смерть.
В дверь квартиры громко позвонили. Приехала «Скорая помощь»…
Катя так и не смогла исполнить наказ любимого педагога. Голос, ещё не успевший сформироваться, из-за стресса начал угасать. Не помогли занятия с другим преподавателем, ни сеансы с психотерапевтом. Осталась только страсть к прослушиванию оперных записей. Она слушала их часами и представляла, как бы спела она ту или иную партию. Робкое утешение, тихая надежда.
От безысходности, и чтобы не терять год, Катя поступила учиться на маркетолога. А все равно куда. После папа через знакомых устроил её в крупную компанию по специальности. Хорошая зарплата, нормальный коллектив и тоска. Тоска по утраченному таланту, нереализованной мечте, так и нерасплавленным для полета крыльям.
Со дня гибели папы прошел год. Ничего не изменилось в лучшую сторону. Наоборот. Печать, тревога, одиночество. Не говоря уже о четырех смертях. Катя не знала этих людей, не могла ничем помочь, но по страшному стечению обстоятельств, становилась на некоторое время самым близким для них человеком, становилась последней, кто провожал их на небо. Мужчины и женщины умирали у нее на руках не одинокими. А Катя, каждый раз, испытывала огромную боль потери.