Надо полагать, Лерметт считает, что Арьена прямо распирает от
желания повторить свой восхитительный трюк.
В голове у Лерметта неожиданно зашумело, да так, что ему
пришлось опереться обеими руками оземь, даром что он и так сидел.
Все вокруг было каким-то неправильным, слишком близким и слишком
далеким одновременно. Каждая черточка, каждая линия переломилась
темным режущим блеском. Лерметт отчетливо видел, как звенят
очертания рук Арьена – этих рук, которые так спокойно расстегивают
пояс… и пояс тоже звенит… такой же низкий настойчивый звон, от
которого так слепит глаза…
Лерметт на мгновение зажмурился. Когда он разомкнул веки,
Эннеари приматывал поясом одну ногу к другой. Все правильно, когда
нечего использовать на лубки, так и делают…
— Арьен, — хрипло окликнул принц.
Эльф поднял голову.
— Арьен… когда мы выберемся отсюда, можешь свернуть мне шею.
Глаза Эннеари удивленно распахнулись.
— Я… я не знал… — Черт, ну до чего же трудно слова на язык
приходят. Попрятались, паршивцы трусливые, и выходить не хотят. –
И… и не вздумай… я… — Лерметта, наконец, прорвало – но выпалил он,
к своему удивлению, совсем не то, что собирался.. – Сейчас я тебя
возьму и понесу. И если ты опять вздумаешь идиотничать и помирать
без спросу, я тебе еще оплеух наваляю, так и знай! Сколько
понадобится, чтобы вытащить тебя живым, столько и наваляю. Чтоб ты
не о смерти думал, идиот идиотский, а о том, чтобы все зубы мне
выбить! Уж чего-чего, а этого тебе захочется, даже не сомневайся. Я
тебя, дурака, через два шага на третьем бить стану… вот только
попробуй помереть – тут же пинка огребешь! Уж не взыщи… а в долину
живым тебя сволоку, там и разочтемся.
Лерметт осекся. Его прервал самый невероятный звук в мире.
Эльф хохотал.
— Бить он меня станет… простонал Арьен от смеха и боли
одновременно. – По твоему выходит, я тебе за твою пощечину этак
двадцать таких должен?
— Да уж не меньше, — зло бросил принц.
— Ни одной, — ухмыльнулся побелевшими губами Арьен. – Странные у
вас, у людей, воззрения на эльфов. Например, вы весьма
преувеличенного мнения о нашей обидчивости.
Лерметт так и уставился на эльфа.
— По-твоему, я вылез ради того, чтобы вернуть тебе пощечину?
— Ну… да, — пробормотал принц, невесть почему чувствуя себя
полнейшим болваном.
— Стал бы я из-за какого-то оскорбления ноги себе ломать, —
повел плечами эльф. – Убить тебя на месте… это – да, а вот кости
ломать… нет, не поэтому. Из-за этого, но не поэтому.