– Ты зубы-то не заговаривай. Ты – убийца, – продолжил он.
– У меня не было выбора.
– Не было выбора? – спросил меня он. – В первый раз, может быть, и так, но, в любом случае, убийство есть убийство. Ты убил Робина. Ты и только ты. Разница лишь в том, что сделал ты это непреднамеренно.
От осознания смерти Робина я не выдержал и ударил кулаком по парте.
– Есида Хироси! – услышав удар, окликнул меня учитель.
– И-извините, я просто задумался о Робине… – ничуть не соврав, сказал я.
– Впрочем, как и все здесь. Но свои чувства и эмоции, пожалуйста, оставь при себе.
– Да, хорошо, – понуро послушался я.
– А что на счет второго? – продолжил Кураи. – Так и скажешь на суде, что это была самооборона?
– Как же ты мне надоел! Что, по твоему, мне нужно было сделать в тот раз?
– Убежать оттуда, и, тем самым, предотвратить потенциальное убийство, – спокойно ответил он. – Но ты же решил быть «героем». «Спас» одного, убив другого. Ты действительно считаешь это равноценным обменом?
– Можно выйти? – спросил я учителя, ибо мне стало дурно.
Учитель кивнул в ответ и я вышел из кабинета. Дойдя до туалета, я проблевался от всех его слов и переживаний по поводу произошедшего.
– Не пойми меня неправильно, – сказал он, продолжая давить на меня. – Я не против того, чтобы ты убивал. Я лишь против этой игры в «героя». Ты ведь переступил через эту черту и стал убийцей еще неделю назад, так для чего вся эта игра в обычного школьника? Зачем тебе эта сила!? Неужели Эрих ошибся в тебе!?
– ЗАТКНИСЬ! – громко закричал я вслух.
– Я заткнусь, но, перед этим скажу, что чем больше ты мнешься, – тем хуже будут последствия для тебя и твоих родных. Ну или я просто в один момент…
– П-последствия для моих родных? И что ты сделаешь в один момент?
В ответ была лишь тишина.
– ДОГОВОРИ ТО, ЧТО ХОТЕЛ!!! – продолжил я в своей голове, окончательно выйдя из себя.
Как бы я не пытался его позвать, он ничего не отвечал.
“Я НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ!”
“Может, я просто сплю и вижу дурной сон и единственное, что мне остается – досмотреть его? И после этого обычная, привычная мне жизнь вернется?” – предположил я.
“Нет… Это реальность. Самая настоящая и суровая реальность. Реальность без права на ошибку, которую я должен принять, ведь я, и в правду, перешел ту черту, о которой мне раз за разом напоминают”