– Ничего подобного, – запротестовала она. – Я же тебе говорила, что материал я знала на зубок. Боялась только опоздать.
– О чем я и говорю. Все на взводе. И тут появляется маршрутка…
– Все складывают зонтики, – продолжила за него Катя, – ибо маршрутка – это круче, чем автобус. Это спасение от холода, удобные сиденья и большая скорость. До института доберусь меньше, чем за пол часа…
– Рассказывать будешь ты, или все же я? – шутливо укорил ее Слава. – Я же говорю, как это все выглядело с моей стороны…
– Прости. Продолжай.
Она улыбалась. Не вспоминая тот утро, как это часто бывает – улыбка от воспоминаний, а просто оттого, что ей было хорошо. Хорошо с ним. С человеком, которого она знала всего несколько часов, и который сейчас казался ей самым близким человеком на свете. Слава чувствовал это… Чувствовал всей душой.
– Так вот, появляется маршрутка, все готовятся штурмовать ее, и даже милая хрупкая девушка по имени Катя, опаздывающая на экзамен по анатомии, принимать который должно этакое светило науки по фамилии Бородин…
– Откуда ты знаешь? – Катя буквально подпрыгнула на месте. – Разве я тебе говорила как его зовут?
– Разве?… – так сложно было запомнить, что и в какую из встреч с ним она говорила. Прокол. Существенный прокол. – Не помню. По-моему все-таки говорила.
– Да не говорила я! – в ее глазах светился огонек любопытства. Еще бы – весь вечер Слава предугадывал ее желания, буквально читал мысли и вот, теперь, выдал на-гора то, что она еще даже не успела сказать.
– А может быть просто слышал где-то про то, что анатомию в меде читает Бородин, – выкрутился Слава. – Не помню.
– Ладно… – сказала Катя. – Продолжай.
Он чувствовал, что она не удовлетворена ответом – просто решила отложить его подальше, в темные закоулки памяти, чтобы вытащить какое-то время спустя.
– Бог с ним, с Бородиным, – продолжил он. – И вот, эта самая очаровательная девушка Катя, вместе со всеми бросается на штурм маршрутки, которая притормаживает, готовясь остановиться… Вот только секунду спустя она набирает ход и проносится по луже у самого поребрика, обдавая всех грязью с головы до пят. Увернуться невозможно! И вот, среди шума, гама, проклятий в адрес юмориста-шофера, стоит девушка Катя, из глаз которой катятся две большие горькие слезы.
– Еще бы! – прокомментировала она, но больше не улыбалась. Он напомнил ей о том грязном утре… Может быть и зря… – Но при чем тут чистота? Я была устряпана грязью, как ты уже сказал, с головы до пят!