– Так зачем располагать клуб в зоне рубежа? – Виктор не представлял, чем руководствовались отправившиеся за пределы отформатированной цивилизации.
– Там лучше ощущается свобода. Ныне он обрёл таковую ещё больше, – Филипп озвучил лишь предположение, ведь подобные вопросы другу не задавал.
– Лицемерие, если он исполняет требования общества, от которого бежал.
– В его старом клубе ограничений было немного.
– А я уже не ощущаю обделённости и в черте городов, – Виктор не усматривал в новом мировом порядке фактор, чрезмерно регулирующий реализацию мечтаний.
– Ты сократил диапазон желаний, – Филипп будто искал минусы в той действительности, которая выступала и его также.
– А ты?
– И я.
– Тогда, чем ты возмущён?
– Иногда мне хочется погрузиться в атмосферу непредсказуемости.
– Анархии. И ты нашёл её дислокацию?
– О нет, на территории СЛ также действуют законы и правила. Инфрамисты (Примечание: Вымышленное определение от латинского Infra mio – ниже меня) не так скованы как мы в своих действиях.
– Их так величают? Это что-то латинское?
– Да.
– Тебе не нравится то, что предлагает общество?
– Мне чего-то не хватает.
– Мне тоже.
– Неожиданно.
– Но я этим не тягочусь.
Она нуждалась в полумраке, он тяготел к свету. Разные, но нуждавшиеся друг в друге. Она прижалась к его спине, обхватив руками за торс так, словно опасалась быть оторванной от него. Он гладил кисти её рук, она прижималась к нему ещё сильнее. Так Эрика вела себя только в тех случаях, когда была расстроена. Константин предпочитал не задавать лишних вопросов, довольствуясь тем, что говорило тело. За немалый срок жизни он успел убедиться в том, что оно не лгало. Оно было куда красноречивее слов, а точнее человеческой сути, заключённой в нём.
– Сегодня я не хочу нежностей. Мне нужен секс. Просто секс.
– Как скажешь.
Он был готов исполнить любое желание Эрики, но не так, как она того хотела. Константин резко привлек её к себе. Он мог прижать её с большей силой, но это значило причинить боль. Но именно этого она ждала, чтобы заглушить что-то внутри, возможно, в душе. А уж как болит душа, он успел убедиться. И уж точно жёсткий секс не был действенным лекарством. И он обманывал её, оставаясь бережным, не допуская того, чего она так настойчиво просила.
– Почему? – Она прошептала свой вопрос.