Андрей Островский – звезда потока, баловень судьбы и просто отвратительный человек. Подумать только, на первом курсе он мне даже в какой-то момент понравился. Но потом на одной из тусовок я случайно подслушала, как он с друзьями спорит на меня. А потом вообще вылил мне на голову стакан с пивом. Ненавижу таких как он – богатенькие бездельники, которые развлекаются только тем, что унижают других людей. И мне не нужно поворачиваться, чтобы почувствовать его за спиной. Три… два…
– Булочкина, ты теперь одеваешься в отделе мешков для картошки?
Один. Я медленно повернулась.
– Островский, тебе стало скучно со своими остолопами и ты решил подойти к нам?
Девчонки засмеялись, а Баева в ответ наморщила свои накаченные губы. Лучше бы мозги накачала. Островский молча улыбался, глядя на меня сверху вниз. Руки в карманах брендовых штанов, на голове – бардак. Как обычно.
– У меня для тебя подарок.
Он скинул с плеча рюкзак, и я мысленно взвыла. Серьезно? Скоро диплом получать, а шутки не меняются. Островский покопался в рюкзаке, не сводя с меня хитрого взгляда, и наконец достал ЕЁ. Все, конечно же, дружно заржали.
– Держи.
Я даже не смотрела на протянутую руку, пытаясь выжечь дыру на его переносице.
– Засунь ее себе в задницу, Островский. Эта шутка перестала быть смешной еще на втором курсе.
– Это не шутка. Она ВКУСНАЯ! В отличие от тебя, Булочкина. В тебе сосредоточена вся горечь этого мира, – он манерно воздел руки к небу.
Сжав кулаки, я развернулась и потопала к входу. Пятый курс. У меня больше нет времени на эти разборки. За спиной я услышала, как Ленка говорит: «Дай сюда», и закатила глаза.
– Зачем ты ее взяла?
– Ой, ладно тебе, Алис, они же и правда всегда вкусные. Не знаю, где Островский их берёт.
Ленка с аппетитом жевала булочку, источавшую восхитительный аромат корицы, а мне оставалось лишь глотать слюну. В прошлом году я пообещала себе никогда больше не притрагиваться к его булкам. Произошло это после того, как Островский наткнулся на меня в коридоре, где я за обе щеки уплетала очередной подарочек. Он смотрел и улыбался во все тридцать два зуба, а я испытала такой стыд, что дала себе клятву – больше никогда и ни за что.
Кстати, о том случае Островский, похоже, не сказал своим друзьям, потому что Баева не отпустила в мой адрес ни одной скабрезной шуточки. Вот скажите, зачем при такой фамилии природа наградила меня ТАКИМИ формами? Я незаметно провела ладонью по бедру. За лето я скинула пару килограммов, но все они, как назло, ушли с талии, к которой у меня и так претензий не было.