Будь я проклят, но это был самый вкусный рот в жизни. Идеальный. Язык Булочкиной робко коснулся моего языка, и чтобы избежать непоправимого, мне пришлось напомнить себе, где мы находимся. Меня словно смыло цунами, закрутило в смерч и выбросило посреди песков Сахары. А потом шестеренки в моей голове со скрипом пришли в движение, сделали круг, и все зарубки встали на свои места. Я резко отстранился.
Булочкина смотрела на меня огромными испуганными глазами – похоже, наш поцелуй и для неё стал откровением. Люди вокруг молчали, и нужно было срочно как-то разрядить обстановку. Булочкина пришла в себя первой.
– Ну что, не стал импотентом?
Я в ответ хмыкнул. Знала бы ты, Алиса, насколько я сейчас НЕ импотент. От полного фиаско меня спасали только мешковатые брюки и свободный свитер.
– Пришлось представлять Анжелину Джоли.
– Напрасно, она-то тебя точно не представляет, – Булочкина снова встала в излюбленную позу, сложив руки на груди и выставив одну ногу вперед.
– А ты представляешь?
– Иди в задницу.
Она развернулась и начала расталкивать людей, пытаясь отойти от столика. Я знал, что нужно взять себя в руки и оторвать взгляд от её задницы, но сделать это никак не получалось.
– 1-0 в твою пользу, – с уважением в голосе проговорил рядом Гарик. – Хотя признаюсь, в какой-то момент мне показалось, что она тебя уделает.
Красноволосая была довольна собой – первый круг «Бутылочки» явно удался. Народ смеялся, перетирая произошедшее и делая предположения на следующий круг.
Я же понял, что ни с кем больше не хочу сегодня целоваться. Да и не сегодня тоже. А еще у меня для себя было две новости. Одна плохая – я идиот, а другая хорошая – я достаточно вовремя это понял. Четыре года я измывался над Булочкиной, чтобы за десять секунд осознать одну очевидную вещь – она мне нравится.
Я начал выбираться из дома, предварительно достав телефон и держа его в руке.
– Эй, Граф, ты куда?
– Отец позвонил, – я помахал Пахичу телефоном, – хочет что-то обсудить.
– Вечером? – Он недоуменно смотрел на меня.
– Да, говорит семейное.
– Ну ладно, возвращайся.
– Угу, – буркнул я в ответ, закрывая за собой дверь.
Возвращаться туда я не планировал. Вместо этого пару часов бродил по району, обдумывая сложившуюся ситуацию. Сам факт, что к Булочкиной я дышу немного неровно, в голове уложился быстро – наверное, подсознательно я это уже давно понимал. Вопрос был в другом. Не могу же я спустя четыре года кровопролитной войны завалиться к ней и сказать: «Давай встречаться». Даже не сомневаюсь, что Булочкина использует это, чтобы нанести контрольный удар, обеспечивающий ей досрочную победу в полугодии. Нужно действовать постепенно, день за днём соблазняя неприступную крепость.