Кто бы это мог быть в такой час, на кухне? Конечно, мой спаситель, собственной персоной. И чой-то ты там попиваешь, а? Голову подняла ехидная я, а ответила испуганная и смущенная.
– Ох, я не знала, что ты здесь. То есть, что ты так поздно… будешь здесь, – начала тараторить и сбиваться то на шепот, то на скрип, – Не хотела тебя будить, – Господи, что я несу, он же и не спит…
– Прости, я сейчас всё уберу и уйду спать, не хотел тебя пугать. – Чего? Куда собрался?
– Я не испугалась, то есть… не сильно… в смысле, не уходи. – Залилась краской и порадовалась, что здесь темно, хоть глаз выколи.
– Мне остаться? – В голосе удивление, неужели он решил, что я выгоню его из его же собственной кухни?
Этот диалог, скорее всего, войдет в анналы истории среди неловких разговоров всего мира. Как говорится, можно попасть в анналы истории, но важно, чтобы история не коснулась вашего анала, иначе это будет занимательный рассказ.
Я уже собиралась убирать свои, добытые потом и кровью одного мизинца, вкусняшки, которые очень хотела съесть, когда мужчина встал и направился в мою сторону.
Он поставил на стол бокал, который держал в руках всё это время и тихо прошептал, останавливаясь в паре шагов от меня:
– Поговорим?
***
7.3.
– Ты хочешь поговорить со мной сейчас? – На грани слышимости прошептала я, потому что голос подвел меня. – И, о чём же?
– О нас, – тихо продолжил мой визави.
Мне приходилось задирать голову, ведь рост мужчины не уменьшился за время нашего тихого молчаливого противостояния, и моя шея потихоньку затекала, а голова начинала побаливать.
– Но разве есть какие-то мы? – Решила уточнить, склонив голову вбок и прищурившись, силясь рассмотреть хоть что—то, кроме очертаний в этой темноте, – Я… Это ведь всего лишь фиктивный брак, так?
– Не так, Арья, – продолжил Габрион спокойным тоном, – я всё объясню. Просто дай мне время.
– Но тогда о каких «нас» идёт речь? – Не совсем уловила я его посыл и не поняла, что он собрался мне объяснять, а потому решила прояснить всё здесь и сейчас, тем более что моего лица, надеюсь он не видел и я могу не напрягаться, что все мои мысли и чувства к нему будут как на ладони.
– Ты два месяца избегал меня, а я все два месяца избегала тебя, – начала перечислять, сбиваясь, а он стоял и смотрел, будто видел всё, что было у меня в голове, мысли путались и я несла какую—то ахинею. – Этот разговор настолько неловкий, что… Извини за тавтологию, но мне, правда, неловко.