– Ну ты же знаешь! Конечно, горячий чай. Я к тебе за этим и зашел, а то до дома не доеду, так намерзся сегодня. Я вот и конфет нам с тобой купил, каждого вида по две штучки, попробовать, чтобы поздравить тебя с прошедшими («давно»,-вставила я про себя) именинами.
Вскипятив чайник и налив нам по чашке чаю, я, наконец, уселась за стол. На столе и правда стоял пакет с конфетами, которых, вот беда, мне как раз сейчас не хотелось, что является редкостью, ибо обычно я страшная сладкоежка. С неохотой (и сожалением об этой неохоте) съела конфету.
– Тебе не нравятся? На, попробуй вот эту,– Валера протянул мне конфету.
Я сидела, теребя в руках конфету и слушая друга. К счастью, собеседник ему и не был нужен, слушателя было достаточно. Не переставая говорить, он посмотрел на пакет с конфетами, взял горсть и высыпал в свою сумку, стоящую у его ног. Потом снова посмотрел на пакет, на свою сумку, взял пакет с остатками моего подарка и сунул его весь в сумку. Я слегка улыбнулась про себя, такое поведение меня ничуть не удивляло, оно было полностью в характере Валерки: прийти в гости, съесть запасы из холодильника и уйти, так ничего толком и не сказав, предложить захватить его с собой в заграничную поездку, или же оставить ему ключи от моей квартиры, чтобы он мог, пока я отсутствую, ночевать у меня, если поздно вечером окажется вблизи – ну, чтоб домой не тащиться,– я наблюдала это годы. Правда, от наиболее пугающих меня «предложений» я, хоть и с трудом, отбивалась, зачастую выбирая тактику отмалчивания, ибо открытая натура Валерика просто не поняла бы не только причин моего отказа, но и просто моего смятения от его планов.
Вечером, когда мы уже улеглись спать (после того, как Валера, все-таки, ушел), мои мысли помимо воли обратились к этим дурацким письмам. Я никогда не получала анонимок. Анонимка, это ведь что?– пакость. Но когда мне хотели сделать пакость, ее просто делали. Зачем утруждать себя так? Надо написать письмо, купить конверт, отнести его к моей парадной, оставить в ящике… Зачем? Да и содержание письма никак на пакость не походит. Убийство. Труп. Причем тут я? Если бы пропал кто-то из моих близких, я бы уже знала. Мои мысли обратились на личность убитого. Тьфу ты, гипотетического убитого, не думаю же я, в самом деле, что эти письма имеют отношение к реальности? Конечно, нет. Но кто же мог быть убит? Я стала перебирать всех знакомых. Почему я думаю, что это знакомый? Но ведь если нет, тогда это вообще не имеет смысла. Надев халат, я вышла в коридор.