– Есть. Как раз эта.– Я вспомнила ужас Изы, когда она на своей шкуре, приехав в Петербург, ощутила все те «близко», про которые я ей рассказывала, когда бывала у нее в гостях в Белостоке: садик – близко, двадцать минут пешком, церковь – близко, мы всегда за двадцать минут доходим, а одна, без Женьки, я добираюсь и за десять-пятнадцать, от Никольского собора до святой Екатерины за полчаса – ну конечно, ты успеешь, я всегда успеваю (она вышла на Невский только через сорок минут и уже не рискнула идти к Екатерине) – результатом было то, что она в конце моих «близко» согласилась, что церковь от нашего дома действительно очень близко, и только уточняла, когда мы куда-то отправлялись (безусловно, пешком, ибо выезжать из арки на Литейный на машине только для того, чтобы тут же встать в пробке, я не жажду), уточняла: «как именно «близко» – по польски или по петербургски?».
– А там еще синяя есть.
– Так то армянская, а мы католики.
– Как католики?– ошарашено спросил Вася.
– Ну так, я католичка, Женя тоже католик, поэтому мы ходим в католическую церковь.
– Это что, я, значит, тоже католик?!!
– Ну, Вась, я не могу ответить, это уже вопрос к твоей маме.
– А я думал, католик это тот, кто пьет.
– Ну, ты недалек от истины. Ладно, пора в садик.
Наташа вышла со мной. В коридоре мы остановились.
– Как дела? – до этого просто не было возможности задать вопрос, с которого обычно встречи начинают.
– Нормально дела. Невестка с племянником ходила по врачам, изучали, почему это он такой бледный и сутулый. Оказалось, сломан позвоночник.
– О, Господи! Как он вообще ходит?
– У него там, кажется, надломаны позвонки в шейном отделе.
– Это тот, что руку сломал, или второй?
– Тот, тот. Но с руки гипс уже сняли.
– Пришла пора на новый, видимо. А как там с письмами?
– Приходят. Уже пять. Кто-то зашутился. Ричард хмурится.
– Ричард? Какой?
– Да так,– неопределенно махнула я рукой.– Слушай, а как можно попасть в подвал Екатерины, я там никогда не была.
– Очень просто: спускайся вниз по лестнице, и ты окажешься в подвале.
– Так просто?
– Да.
– Ой, я бы так просто не пускала. Там ведь наверняка приведения есть. Или могут быть. Или… В-общем, я бы пускала только по билетам на экскурсию. В сопровождении опытного доминиканца. Там ведь замученные католиками младенцы, пыточные орудия – наследие инквизиции..