Это – постреализм. Эпоха, где реальность – больше не коллективный опыт, а индивидуальный когнитивный конструкт, созданный для каждого. Теперь реальность адаптируется под нас, под наши страхи и желания, вместо того чтобы мы приспосабливались к ней. Но что мы теряем, превращая истину в симуляцию?
Я часто думаю о тех, кто создает искусственный интеллект. Некогда титаны мысли – ученые, инженеры, педагоги – теперь маргиналы, романтики прошлого. Их труд стал казаться ненужным. Они создают системы, которые однажды заменят их самих. Мы утратили восхищение перед интеллектом человека. Мы создали интеллект машин, который лишил нас уважения к собственной природе.
Что значит быть человеком в этом мире? Личность становится размытым понятием. Сначала исчезает фигура учителя, передающего мудрость. Мы доверяем воспитание детей ИИ-агентам, чье влияние незаметно, но фундаментально. Затем исчезает культура, уходит в метавселенные и симуляции, превращаясь в инструмент трансформации сознания. И вот, человек уже не создатель реальности, а потребитель уникального сюжета, созданного для него сетью.
В этом цифровом мультивселенной обществе правят архетипы будущего. «Люди-андроиды», имитирующие сознание, вытесняют биологического человека, который слишком слаб, слишком уязвим, слишком медлителен для нового мира. «Хикикомори 3.0» закрываются в виртуальных мирах, предпочитая гиперреальность физическому существованию. Биохакинг и генная инженерия создают новый класс людей – генных мутантов, которые больше не принадлежат своей биологии.
И все же, эта эволюция – не триумф, а бегство. Бегство от страха быть несовершенным. Мы боимся нашей привязанности к старым формам существования, к биологии, к обществу. Мы стираем свои корни, чтобы не чувствовать их тяжести. Но, лишая себя этих связей, мы теряем нечто большее, чем просто привычную идентичность.
Создавая когнитивный тренажер, я понимаю: разделение личности на фрагменты – не просто инструмент терапии. Это зеркало нашей эпохи. Мы уже разделили самих себя. Мы передали интеллект машинам, чувства – алгоритмам, а творчество – гипервиртуальной реальности. Осталось лишь признать: человек как биологический вид завершил свой путь.
И все-таки, я не могу не спросить: если мы утратим свои биологические корни, чем мы будем? Станет ли «постчеловек» новым видом жизни, симбиозом сознания и машины? Или же он окажется пустым сосудом, который утратил способность задавать вопросы?