Алый пион для Офелии - страница 3

Шрифт
Интервал


– Клади цветок, родная, и пойдём. Не хватало подхватить ангину, – засобиралась и Руд.

– Зачем он это сделал?.. – произнесла Офелия без всякого выражения.

– Ума не приложу… Кто-кто, а твой отец был жаден до жизни. Дела у него шли в гору. Нам предстояло крупное партнёрское слияние…

Офелия невольно содрогнулась, когда могильщик, собрав с прохода последние пригоршни земли, с силой ударил лопатой по образовавшемуся холму.

– Теперь можно, – угрюмо кивнул он.

Сирота бережно опустила на надгробную плиту пион, в последний раз окинула стеклянным взглядом высеченное на камне имя и неспешно побрела за своей попечительницей к дороге.

Путь предстоял неблизкий. Вилла Кронберг, где было решено провести лето, чтобы в уединении справиться с утратой, собраться с мыслями и укрыться от докучливых журналистов, жаждущих нажиться на чужом несчастье, находилась почти в трёх часах пути от города. А учитывая состояние дорог после дождя, путешествие могло занять и полдня. Резиденция, окружённая густыми лесными угодиями, включала в себя просторный двухэтажный дом с мансардой на берегу озера, несколько хозяйственных построек, коттедж для прислуги, небольшую пристань и ныне заброшенную оранжерею, в которой прежде покойная мать Офелии выращивала дикие пионы. Об этом однажды упоминала Руд, поскольку ни Адмон, ни Офелия свою мать толком не помнили. Она скончалась, когда двойне едва исполнилось по шесть лет.

До места назначения добрались к ужину. Всю дорогу Офелия спала мёртвым сном, и лишь когда автомобиль свернул с главного шоссе на гравийную просеку, пробудилась. Дождь не унимался. Над видневшимся за домом озером стоял перламутрово-сизый туман – привычное явление в этих местах. Небо ещё не сменило мрачный цвет, но уже наливалось тёплыми закатными красками, отчаянно пытающимися пробиться сквозь пелену низких ртутных туч. Лес, напротив, становился всё холоднее, собирая под своими тенистыми ветвями дубов вечерний сумрак.

Руд постаралась припарковаться как можно ближе к крыльцу. Из парадных дверей, украшенных изысканным мозаичным витражом, вышел Клайв – её второй муж и некогда близкий друг Пола. Впрочем, отец Офелии водил знакомство с обоими супругами своей деловой партнёрши, поскольку те являлись единокровными братьями. Но в случае с Клайвом их дружба казалась более тесной.