Офелия обернулась, увидев на пороге молодого человека, показавшегося ей смутно знакомым. Он был несколько старше их с Адмоном, высокий, болезненно-худощавый, но немощным не выглядевший, со светлыми волосами, доходящими почти до острых ключиц, выгоревшими на солнце до бела бровями и непроницаемым взглядом серых, почти прозрачных глаз. Нервно переминаясь с ноги на ногу, словно ожидая разрешения присоединиться к трапезе именно от Офелии, парень вертел в длинных жилистых пальцах маленький металлический крючок, рассматривая гостью с особым участием. Впрочем, его заинтересованность могла ей всего лишь почудиться, поскольку выражение лица блондина не выдавало никаких эмоций.
– Ну что же вы, в самом деле?! – прервал затянувшееся молчание Клайв. – Не узнаёте друг друга? Офелия, это же мой пасынок Гамлет.
Гамлет ел молча, пока его единокровный дядюшка и отчим в одном лице болтал без умолку. С аппетитом уплетая овсянку, он предавался воспоминаниям о былых временах, когда семья Офелии гостила в Кронберге чаще.
– До беременности твоя мать обожала это место, – причмокивая произнёс он, посмотрев на Офелию. – Они с Полом проводили здесь каждое лето, даже если Руд не удавалось выбраться из города. Аврора могла часами пропадать в оранжерее, выращивала там какие-то травы и специи. А по вечерам угощала нас душистым чаем. Но её настоящей страстью были дикие красные пионы…
Офелия ощутила, как по спине пробежала стая колких мурашек. Она всегда по-разному реагировала на упоминание матери – иногда девушку охватывала невыносимая тоска, порой тёплая ностальгия, а случалось, что сковывал хладный ужас, природа которого ей была непонятна.
– Ну, и какие у вас, молодёжь, планы на день? – не сдаваясь, продолжал беседу Клайв, пусть та, очевидно, не складывалась.
– Почему родители перестали ездить в Кронберг? – спросила Офелия.
Новоявленный опекун задумчиво пожевал губами.
– Думаю, твоему отцу было слишком тяжело находиться здесь, после того как Аврора… – мужчина запнулся, подбирая слова, но вскоре закончил мысль, – покинула нас. Пол очень любил твою мать, а в Кронберге многое напоминает о ней.
– Как и о моём отце, – резко произнёс Гамлет, оттолкнувшись руками от стола, отчего металлические ножки стула противно лязгнули по кафельному полу. После чего поднялся на ноги и удалился в неизвестном направлении.