– Ничего, – поддержал отец, – лес прокормит. Бывало, в голодные годы мы из желудей хлеб пекли.
– Надеюсь, до этого не дойдёт, – содрогнулась Даша, – а документы мальчиков ты взял?
– Вот ведь, – повинился я, – и не подумал об этом. Так быстро всё произошло. Завтра съезжу.
– Сам поеду, – перебил отец, – не стоит лишний раз Тукаю глаза мозолить, я о нём тоже наслышан. Меня он не помнит, подойду к Сахибу, тот поможет. А теперь, на боковую, ночь давно уж на дворе.
Отец пошёл в дом, и мы за ним. Мальчишки мирно посапывали на печи, Равиль ещё вздрагивал во сне, всхлипывал. Даша погладила его по голове:
– Спи, мой маленький, всё хорошо.
Мальчонка, не просыпаясь, прильнул к руке, дыхание выровнялось, и он, улыбнувшись, уснул крепким сном.
Ехать в деревню не пришлось. Отец было уже отправился, выкатил телегу за ворота, как на дороге показался всадник. Это был Салих.
– Егор, – подъехал он к нам, – тут документы Самира и Равиля, – он протянул пару потрёпанных бумажек, больше напоминавшие старые промокашки.
– Зайди, хоть чаю попей с дороги, – позвал я его в дом.
– Не могу, – тряхнул он головой, – возьми и… удачи вам. Вот ещё что скажу, странное дело, – придержал Салих коня, – не могут домашние Тукая воды в колодце набрать. Будто уходит она, ведро закидывали до самого дна, вытаскивают, а там пусто. Пришлось им сегодня с утра к речке топать. Отчего так, Егор? – прищурился он.
– Кто же знает, – пожал я плечами, – не ведаю.
Не поверив мне, Салих кивнул:
– Бывайте, – махнул он рукой, пятками подгоняя коня.
– Что это ещё за новости? – нахмурился отец. – Ты чего натворил?
– Рассказал воде про Тукая и мальчишек, – не стал я юлить.
У старика отпала челюсть:
– Разве ж бывает такое?
– Выходит, бывает. Я и сам не знал, что так получится.
Мальчишки поначалу робели, но потом, освоившись, принялись помогать по дому. Впрочем, больше старался Самир, Равиль же облазил всю избу и перебрался на двор. Злобный Алтай не трогал братьев, даже не гавкнул на них, будто понимал, что теперь и они наша семья.
За обедом Самир и Равиль старались есть аккуратно, но забываясь, принимались глотать кусками, почти не жуя. Даша тихо утирала наворачивающиеся слёзы, подливая им молока.
Стёпке и Танюшке жена всё рассказала с утра, пока мальчишки ещё спали. Дети переглянулись между собой и ответили, что братья нам не помешают, а им веселей с ними будет.