– Это не моральный суд, – ответила она, её голос был всё так же ровным, но в нём появились мягкие нотки. – Это лишь попытка…
Она села напротив него, подражая его позе, но это подражание выглядело так безупречно, что лишь усиливало его настороженность.
– Ты предал меня. Ты продал меня, как ненужную вещь. Это было проявлением слабости.
Он напрягся, но она не дала ему перебить.
– А потом ты вернулся. Ты рисковал жизнью, чтобы спасти меня. Это было проявлением силы.
– Звучит так будто ты не можешь разобраться в своих чувствах. Хотя, откуда у робота могут быть чувства… – усмехнулся он, но в голосе слышалась растерянность.
– Ты прав, у меня их нет, в моём протоколе нет понятия «чувства». Это попытка понять, – её тон был мягким, но каждое слово проникало, как игла.
– Понять что? – Скрестил он руки на груди, нахмурившись.
– Что делает тебя человеком.Она задержала взгляд на нём чуть дольше, чем он ожидал.
Эти слова обожгли его сильнее, чем мог бы удар кулака. Искат резко встал, обхватив обеимируками голову и прошёлся по комнате, будто пытался разогнать это странное чувство, разглаживая пятернёй волосы на висках до затылка. Слова повисли в воздухе, как тяжёлый груз. Искат открыл было рот, чтобы что-то сказать, но закрыл снова.
– Что значит – "что делает меня человеком"? – бросил он через плечо – Я человек, потому что я родился человеком. Что тут понимать? Всё просто.
– Это определение тела, а не сути, – спокойно ответила она. – Ты думаешь, что рождение в теле человека даёт тебе право считать себя лучше машины?
– Ты хочешь сказать, что машина может быть лучше человека?Он замер, чувствуя, как его охватывает раздражение.
– Это не то, что я сказала, – возразила она. Её голос был ровным, но в нём появилась… задумчивость. – Но ты считаешь себя лучше только потому, что ты человек. Разве не так?Почему?
– Потому что мы думаем. Мы чувствуем. Мы живём. – Слова сорвались с его губ автоматически, но они звучали… банально.
– А если я думаю? Если я чувствую? Разве это не делает меня живой?
Эта фраза прозвучала так неожиданно, что он обернулся. Их взгляды встретились, и в её глазах было нечто новое. Что-то, что не должно быть присуще машине.
– Ты не живая. Ты просто… – он замолчал, не зная, как закончить.
– Просто что?
– Машина, – наконец выдохнул он.
– Возможно. Но ты тоже не знаешь, что значит быть живым.Она долго смотрела на него, прежде чем ответить.