– А, ну-ну…
Я закрыл глаза и сквозь ткань почувствовал, как пытается достучаться до моего сердца проклятый мобильник (символического пепельного оттенка, кстати!). Зуммер я отключил, но и без звука было понятно, что кто-то настойчиво вновь и вновь набирает мой номер – я к этой гадине привык и все ее повадки изучил досконально. Вот и сейчас едва ощутимая пульсация, которую я прекрасно чувствую своей деликатной кожей, сигнализировала о том, что я кому-то понадобился. Дзюнко звонить не должна – время не то, да и настроение я ей испортил. Шурин перебьется, отец спит давно где-нибудь в баре на плече у какого-нибудь специалиста по Бунину. Если это по работе, то она, как говорит Ганин, не волк и может подождать до утра. Так что включать сотовый я до Немуро не буду – пускай старый лис Нисио думает и говорит обо мне все что угодно. Лучшего зама и через пару-тройку лет преемника он себе все равно не найдет, а хорошим замам надо ночью давать спать, хотя бы два часа.
Последним, что я смог разобрать сквозь накатившую от сегодняшнего обилия пива дрему, было радостное пришептывание Ганина по поводу того, что его любимый «Спартак» размазал какой-то «Реал». Я успел только удивиться, откуда у русской команды такое странное романское название – «Реал». На поиски объяснений этого лингвистическо-спортивного феномена сил у меня уже не было, и я отключился.
Очнулся я от легкого щелчка справа – это Ганин захлопнул свой «Гэйтвей». За окном, как принято выражаться, брезжил рассвет, и по начавшейся среди обитателей нашего вагона легкой суете я сообразил, что мы подъезжаем к Кусиро. Из-за контражура, в котором предстал передо мной Ганин, лицо его казалось еще более серым, чем положено после бессонной ночи. Голос его, однако, натренированный за годы сэнсэйской службы, звучал бодро.
– Ну что? Соснул чуток?
Любит вот он свои затейливые вопросики!
– А?
– Поспал хоть немного, говорю?
– Ага…
Я посмотрел на часы. Было десять минут пятого.
– Подъезжаем, что ли?
– Да… Кофе будешь? Я на твою долю купил.
– Где купил? – удивился я.
Чтобы пойти в тамбур к автоматам, Ганину нужно было перелезть через мои колени, что сделать в условиях наших, мягко выражаясь, сверхкомпактных вагонов невозможно.
– Да Дракула твоя ушастая опять приходила.
– Почему моя?
И как это я ее проглядел – вернее, проспал? Больше теперь ее не увижу.