Автомобиль как раз припарковался на стоянке у особняка, когда я обогнул здание и вышел навстречу. Тима, еще более худой и обгоревший, чем обычно, вышел из машины и смотрел на особняк, почесывая подбородок.
– Где этот твой призрак? Сегодня не видел? – Спросил он меня, вместо приветствия, увидев, что я подхожу сбоку.
– Я сегодня туда даже не заходил, здесь работы хватает.
– Понятно. Наверное, так лучше всего.
– Как сам? Почти год не виделись.
– Все по-старому, работа, дом, иногда выбираюсь в горы. Но недалеко и ненадолго. А ты, смотрю, уже почти директор?
– Да, дела идут хорошо. Только нужно разобраться с тем, что здесь происходит. Иначе дела у меня пойдут плохо.
Тима помолчал с минуту, разглядывая особняк.
– Наслышан о нем, но вижу в первый раз. Интересный дом, больше нигде в горах не встретить прекрасный образчик архитектуры девятнадцатого века.
– Хочешь осмотреть внутри?
– Нет, не сегодня. Темнеть уже начинает, да и пока незачем. Лучше начнем сразу с главного. Сегодня спим в твоей комнате, посмотрим, появятся ли сегодня ночью эти таинственные обитатели. А там, по ходу дела, и разберемся, как быть и чего делать. Давай пока мангал поставим, я все привез. Заехал по пути в «Барсову нору». Умираю с голоду, с утра ничего не ел, некогда было.
– Сам такой, только я, по моему, не ел ничего со вчера.
Золотой, теплый закат зажег окружающие вершины гор. Солнце, закатившись за наш особняк, стоявший на вершине большого, покатого холма и возвышавшийся своими крышами, над окружающим лесом, перестало греть. В тени сразу стало прохладно, как всегда и бывает в горах по вечерам. Ужин был съеден, мы варили на мангале кофе, закопав турку до половины в угли. Тима вытащил из бардачка пару больших кубинских сигар, а я принес два раскладных, походных кресла и теплые вязаные пледы.
– Да, очень хорошее место выбрал граф, для постройки своего дома. Это больше похоже на курорт, чем на ссылку. – Сказал Тима, глядя на длинную тень особняка, протянувшуюся на десяток километров и растянувшись на рельефных холмах.
– Да, место великолепное. Дом тоже. Вот и нашлось ему достойное применение, в наши дни.
– В советское время он был тоже какой-то турбазой?
– Да, принимал детские смены и лагеря. Вон видишь ту уродливую пристройку? Там туалеты и душевые. На втором этаже. Там все гнилое и ржавое, все что сохранилось. Уродливые железные перегородки, уродливые напольные унитазы… На первом тоже были какие-то хозяйственные помещения, но я не понял, что именно. Все гнилое и везде сырость. Такое впечатление, что там все скоро развалится. А в комнатах старого дома сухо и все целое. Я имею в виду оригинальную отделку, там, где она сохранилась. Сразу видно, в какие разные эпохи это строилось. Какими разными людьми. Впрочем, это уродство идет под снос. Ремонтироваться будет только оригинальное здание.