Перспектива оказаться с пустым домом на руках перед самым приходом налоговых счетов вынудила мистера Шаха снять условие касательно мяса. Мистер Ахмад поблагодарил его и отказался от требования посадить новое дерево, но одновременно он попросил разрешения по собственному разумению вносить изменения в планировку сада. Первин заверила мистера Шаха в том, что любой арендатор, который вкладывает собственные деньги в сад, только способствует повышению стоимости жилья и репутации его владельца.
И вот контракты подписаны, запечатаны, готовы к отправке.
Первин взяла оба конверта и отправилась на поиски Мустафы. Седовласый гигант – охранник, дворецкий и портье их адвокатской конторы – уже поднимался на второй этаж. Он взял у Первин документы и сообщил:
– К вам молодая дама.
– Лили? – Первин ожидала доставку печенья и торта из кафе Яздани.
– Нет. Ее зовут мисс Каттингмастер. – Выговаривая это имя, Мустафа выразительно пошевелил своими длинными жесткими усами.
– Очень необычная фамилия. Полагаю, мусульманская или парсийская, – задумалась Первин.
Мустафа кивнул:
– Вы правы, да и лицо у нее иранского типа. Она сказала, что к вам ее отправила мисс Хобсон-Джонс.
В Первин проснулось любопытство. Элис Хобсон-Джонс, ее лучшая подруга, преподавала математику в колледже Вудберн. Может, мисс Каттингмастер ее студентка.
– Я сейчас спущусь. Вас не затруднит заварить нам чаю?
– Он уже на столе.
Первин заглянула в полуоткрытую дверь приемной, оценивая посетительницу. Мисс Каттингмастер сидела на краю дивана, обитого сиреневым бархатом, на коленях у нее лежала книга. Девушка склонила голову, спутанные темные кудри свесились вниз. Из рукавов накрахмаленной белой хлопковой блузы, надетой под невзрачное бурое сари, виднелись худые запястья. У ног лежала холщовая сумка цвета хаки.
– Кем-чо[2]. – Первин поприветствовала посетительницу на гуджарати, на котором часто говорили между собой парсы.
Френи Каттингмастер тут же захлопнула книгу:
– Да. Доброе утро, мэм, или как к вам нужно обращаться? Может, эсквайр?
Девушка на удивление складно говорила по-английски, хотя и была одета в домотканое сари, какие любили носить сторонники независимости. Впрочем, именно по-английски изъяснялись в мире науки – возможно, поэтому она к нему и прибегла.
В гостиной могли усесться четверо, однако Первин решила не опускаться в просторное кресло в стиле королевы Анны, а присела на тот же диванчик, что и студентка. Цель ее состояла в том, чтобы та почувствовала себя менее скованно.