Андрей бабочкой перелетел через железнодорожные пути и нырнул в раскрывшие объятия кусты небольшой рощицы. Кусты орешника сомкнулись за ним, обеспечив секретность его деликатной миссии. Тут, кстати, можно было срезать путь и не делать большой петли по асфальту. Не заблудиться бы только. И не наткнуться бы на гадюку. Если можно было бы выразиться, Андрей планировал здесь убить двух зайцев. Не смешно.
Оставим нашего героя на время и скажем коротко, кто же он такой. Андрей Шепелёв – студент 4 курса журфака СГУ в Саратове. Проходит практику в местном телецентре. Продолжает заниматься волейболом и каратэ и всё так же боготворит Конан Дойля. Мы застали его в тот момент, когда он направлялся в своё родное село Шмелёвку, что близ Турков, к престарелой матушке для каникулярного отдыха, который ему придётся совместить с заготовкой сена для коровы: косьба, сушка, скирдование, косьба, сушка, скирдование, косьба и так далее, пока не закончатся каникулы. А теперь вернёмся к нашему герою, ведь он уже с нетерпением ждёт нашего пристального внимания, чтобы продолжить путь.
Андрей живенько петлял между впечатлительно разросшихся клёнов-самосевок. Настроение его было бодрое. Из наушников звучало заморское техно. Дорожная сумка больше не ощущалась неподъёмной ношей. Палка в руке вселяла некоторую уверенность перед внезапной встречей с лисой или змеёй, которых тут было достаточно. От кабана и волка он знал, как спастись. Главное – не проморгать знакомство.
Неожиданно деревья закончились, и Андрей вышел на грунтовую дорогу, которая образовывала улицу. Что это за хутор или деревня – Андрей не помнил. По обеим сторонам дороги стояло несколько стареньких домов. Слева недалеко виднелось шоссе. Значит, расчёт верный, и скоро он выйдет на дорогу. Залаяли дворняжки. Некоторые оскалились и выбежали встречать чужака лицом к лицу. Андрей пересёк улицу и вошёл в чащу из старых вётел и осин.
Прежний ориентир – солнце – оставался в зоне видимости, правда, ограниченной, но верной. Это единственное, что успокаивало, потому что всё остальное начинало напрягать. Заросли стали гуще, поросль выше, ветви грубее и ниже. А когда стали попадаться лужицы, идти стало невыносимо. Из-под влажного дёрна под тяжестью ноги выступала болотная жижа. Тут Хопёр рядом. Может, из-за этого так сыро? Путнику стало не по себе. Восьмой раз за сто шагов он пожалел, что слишком рано включил в себе таёжного проводника. Истерия нарастала. Кадры смертельного путешествия в лысогорские леса всё чаще возникали перед глазами, и было трудно определить, реальность ли это, или память восстанавливает картинки того, что хотелось бы забыть.