Обернувшись на раскрытую дверь своей спальни, она еще раз взглянула на ряд аккуратно приклеенных фотографий с изображением Шейна. Она влюбилась в него с первого взгляда. Мика боготворила этого талантливого человека. Красивый внешне и еще более интересный внутри. Он делал фото, от которых сердце Мики замирало. Он флиртовал с ней. Улыбаясь, интересовался ее жизнью, настроением и здоровьем. В такие минуты Мика порхала по съемочной площадке, будто у нее выросли крылья.
А потом он выбрал пустоголовую девчонку. Но ничего, Мика придумала, как сделать ему так же больно, как он сделал ей. Она знала, как отомстить.
Подойдя к раковине на кухне своего маленького довольно убогого одноэтажного домика, оставшегося в наследство от родителей, Мика включила воду и взяла мыло. Тщательно намыливая руки, Мика с прискорбием заметила, что кровь отмывалась с трудом. Алая, липкая субстанция неохотно сходила с рук. Ну что ж, придется воспользоваться щеткой, Мика наклонилась к ящику кухонного стола.
8. Глава 7
Марта скинула сумку с плеча, замерев в дверном проеме. В зале, где планировалась съемка нового проекта, стояла гробовая тишина. Необычно и странно. Шейн сидел в центре комнаты, аккуратно снимая крышку аккумуляторного отсека фотоаппарата. Их взгляды встретились.
— Искупал любимую игрушку, — ответил он на немой вопрос Марты, сняв накладку на видоискатель и отлепив резинку под большой палец.
Улыбки не было, только проникновенный взгляд. Быстрый, дерзкий, но глубокий, как синее море.
Марта молча поставила запеканку на стол. Каждый ее шаг в туфлях на высоких каблуках отдавался громким эхом по комнате.
— Отравлена? — он положил полуразобранный фотоаппарат и переплел пальцы рук, опираясь на бедра.
— Не говори глупостей, Шейн.
— Мадемуазель Броссар, — он сказал это очень тихо, уверенно и хладнокровно, выстраивая между ними стену, — вы не получили сообщение? Я разослал всем, что съемки не будет — убит человек.
Шейн больше не смотрел ей в глаза. Ожидая, когда коллега покинет комнату, фотограф приподнял брови, потирая большие пальцы рук друг о друга. Есть ли что-то страшнее равнодушия? Для Марты худшим наказанием был не крик и даже не оскорбления, вылетавшие изо рта собеседника в состоянии аффекта. Больше всего девушка боялась безразличия. Терпеть не могла, когда с ней не разговаривают. Она сказала Шейну, что ей плевать на него, вот он и ведет себя соответственно.