– Свон? – спросил кто-то из девушек. – Какой-то древний обедневший род?
– Вряд ли, – презрительно фыркнула другая. – Даже имя дурацкое. Вирра…
– Нормальное. В честь бабки назвали, – на удивление абсолютно невозмутимым тоном произнесла я.
Меня наконец заметили. Надо же… а я уж решила, что стала невидимой, несмотря на то, что ещё не освоила это заклинание. Его проходят только на третьем курсе.
– Это ты? – недоумённо спросил блондин. В голубых глазах застыло неверие.
– Я. Если память не подводит, – отозвалась бесстрастно.
Передо мной расступились, давая возможность подойти и своими глазами убедиться в том, что я действительно прошла отборочный этап в Королевскую академию магии. Что это не чья-то злая шутка.
Моё имя стояло в верхней строчке списка. Сразу под именем сына эрцгерцога.
Сто пятьдесят баллов из ста пятидесяти.
… сердце зашлось галопом.
Даже в самых смелых фантазиях я не могла себе позволить мечтать о таком безупречном результате. Отец мог бы мной гордиться…
– Из какого ты графства?
– Твой род – побочная ветвь?
– Какую должность твой отец занимает при дворе?
Посыпались на меня вопросы со всех сторон.
– Она провинциалка, – равнодушно припечатал сын эрцгерцога. – Или я не прав? – прищурился, скользя по мне неторопливым взглядом, будто оценивая качество ткани, из которой была пошита моя форма.
Почему его слова прозвучали так, словно я обвиняюсь в тяжком преступлении?
– Это имеет какое-то важное значение? – поинтересовалась непринуждённо, подняв на него нечитаемый взгляд. – Если быть точной, провинция Танай на юге королевства.
– Простолюдинка…
– Из нищих…
– Наверное, дочь рыбака или столяра, дровосека…
– Плотника, – ответила, не скрывая насмешки. Сколько шума из-за происхождения, с ума сойти…
О том, что мой отец великий полководец, погибший в бою, я не имела права говорить, не имела права произносить вслух его фамилию. Ни я, ни кто-либо другой в королевстве. Имя предателя. Генри Хальт. Мы были вынуждены скрываться, даже его жена предпочла о нём забыть. Но для меня… этот великий добрый человек навсегда останется героем.
– И портнихи, – добавила с садистским удовольствием, почти не солгав.
… ощущая враждебный настрой, хотелось защищаться. Выпустить шипы и когти, начать кусаться. Какое право они имеют оценивать меня? Смотреть с таким презрением лишь только потому, что я провинциалка и о подвигах моего отца все предпочли забыть. Даже его величество. А ведь если бы он вовремя послал подкрепление, Генри Хальт смог бы объясниться и не был обвинён посмертно…