Ник и Валера уже ржут откровенно, Тома тоже, закрыв руками лицо. Паша сечет ситуацию, дабы я в бубен не получила ненароком.
Кто ж знал, что в клубе можно встретить такую острячку, как я. Навряд ли у кого-то из элитной троицы сегодня уже встанет в стенах этого заведения.
– Я поняла, Левад, почему ты не ходишь никуда – с твоим языком это опасно, – заплетающимся от смеха языком выговаривает Инна. – Молодые люди, она ваша должница. Вы её только что спасли от расправы, – обращается к моим мальчикам, с виду зайчикам.
Инна права однозначно. Слили они конкуренцию, не напрягаясь. Дар убеждения у них в крови. Это не шутка. Паша – превосходный природный переговорщик. Научиться владеть этим виртуозно очень сложно. Каждая ситуация уникальна, ориентироваться и просчитывать следующее действие, слово приходится на ходу. Пообещать, убедить, найти выход. Книжная теория в помощь не будет.
– О, это точно нет. Скорее наоборот, – Ник мне в глаза смотрит. Взгляд серьёзный, хотя один краешек губ приподнят. – Ада, меня напрягает отсутствие у тебя инстинкта самосохранения. Так с незнакомыми, нетрезвыми мужиками не стоит общаться. Ты, конечно, у нас умница, вилкой бы этой, – взгляд его падает на столовый прибор, лежащий на столе, – сонную артерию ему вскрыла. Но, Юль, не надо так.
В этот момент Никита предельно серьёзен, хотя по расслабленной позе это сходу не определить. Энергетикой продавливает свою точку зрения.
– Зато мы теперь поняли, о чём Лёва говорил, – Валера включается. – Это сколько лет прошло? Двадцать пять где-то? А гасишь ты мужиков всё так же, – в смехе заходится.
Когда я впервые приехала в Йемен, чисто случайно встретились с Лёвой. Мальчик, с которым мы в детском доме вместе пробыли несколько лет. Был мальчиком, спустя годы я мужика перед собой увидела в форме, всё с теми же глазами задорными. Поверить в то, что он стал военным, было непросто. Вот вы вместе морковь чуть ли не грязную жрете – щелчок – уже на Ближнем востоке в больнице. Больницей это, правда, назвать было трудно. Однажды во время проведения одной из операций случился прилёт, за секунду половину здания вынесло, включая одну из стен опер блока. Но либо так деток (и не только) оперировать можно, либо никак. Мои воспоминания о детском доме в сравнении с жизнью там – манна небесная. В Йемене на тот момент, не думаю, что сейчас что-то изменилось, цвела и буйствовала гуманитарная катастрофа – голод, убийства, холера и дичайшая бедность. Умом тронуться можно от вида истощенных детей. Оу. Снова воспоминания унесли. Встретились мы отнюдь не из-за разрушенной подчистую инфраструктуры здравоохранения. Лёве, как и другим членам группы, поручили задачу – вывезти из страны дипломатов и членов их семей. Колонну обстреляли, один из бойцов ранение осколочное получил – доставили к нам. Там мы познакомились и с Валерой, и с Ником, и с Пашей. Лев познакомил.