‒ Скажи честно, что вы забыли на нашем судне, и я окажу самый теплый прием, на который способна.
‒ Стандартная работа, ничего более, ‒ заверил охранник. Откровенность не входила в его планы.
‒ «Стандартная», ‒ передразнила Ярослава, разочарованно причмокнув. ‒ Уходи. Меня ждут в капитанской рубке.
Вертянская оперлась спиной на дверь, за которой секунду назад испарился Демид, и, дрожа, сползла по ней на пол. Сердце колотилось, кровь била в голову, мысли путались в беспорядочном танце. Схватившись за грудь, она пришла к логичному, как ей представлялось, заключению: обезопасить себя и друзей. Наилучший способ, что знала Яра, и был сейчас доступен ‒ старенький автоматический «Удав» из серии, выпущенной еще в десятых годах нового столетия. Она перед каждым полетом чистила его и любовно протирала гравировку «душой и сердцем с тобой», затем прятала в шкаф, где устроила двойное дно, чтоб не обнаружили при досмотре. Обычно он проходил тяп-ляп. Кому сдались грузовые судна, что, итак, исправно и щедро делились «левой» выручкой.
Ярослава полезла в тайник, перелопатила все, что там держала, в основном личные, памятные вещи, и к неприятному удивлению, нужную среди них не нашла. Она психанула, проверила еще раз ‒ безрезультатно, воскресила в памяти все мгновения до полета – пистолет был. Вертянская не сомневалась, что аккуратно обернула его в платок и запихнула в дальний угол, как и не сомневалась, что кто-то его забрал.
‒ Стыковка прошла успешно! ‒ сообщила Анна под бурные овации экипажа.
Полет выдался труднее, чем предполагался. Снежный буран, такой интенсивный, что без труда поднимал в воздух средние камни, заметно усложнил и видимость, и маневренность. На Нийе комфортная для человека температура устанавливалась исключительно в летний цикл. Зимой же она резко падала и достигала экстремально низких отметок. Погода портилась и зачастую сопровождалась обильными осадками. Снегопады и бури тянулись неделями. «Симарглу» не повезло попасть как раз в такой лютый период. Откладывать посадку смысла не имело, пришлось рисковать.
‒ Повреждения, ‒ встревоженно тарабаня пальцами по приборной панели, коротко уточнил Милович. Он изучал на экране перед собой сигнальные чеки, но точную информацию мог предоставить только бортовой ИИ после полной диагностики судна. Как опытный бортинженер, Илья нутром чуял, что неполадки значительные.