Дмитрий помыл руки и из ванной позвал Елену переодеваться, потому что у него есть для нее подарок. Лена обрадовалась, но почему-то не показывая это видом, сказала родителям, что ей пора идти. Они доверяли ее парню, поэтому отпустили без вопросов.
Это и был его новый план, ведь теперь она выйдет к машине быстрее, чем если бы он подарил ей платье сразу. Он сработал. Правда неправильно было бы называть это планом, потому что обычно под этим словом подразумевается что-то плохое, хотя ничего такого Дима не замышлял, он просто хотел побыстрее приехать в клуб.
Они сели в машину и Лена увидела платье, оно лежало на заднем сидении, куда она по привычке села, она, как воспитанная женщина, не спросила, ей ли это платье, она ждала, пока Дмитрий сам ей об этом скажет. Он же не торопился. Может, потому, что забыл, а может, и потому, что хотел оставить этот сюрприз на вечер. Они тронулись и поехали по необычно многолюдным улицам в клуб. Сегодня – воскресенье, и все женщины сегодня возвращаются из продуктовых магазинов с сумками, полными настолько, насколько это позволяла дефицитная плановая экономика, чтобы приготовить еду для всей семьи на неделю. Они выехали на границу городка к клубу. Он был построен, как и весь город, не так давно, поэтому здесь, в отличии от многих мест в Союзе, вместо организации клуба в стенах церкви партия построила отдельное здание.
Все же он не забыл и, обернувшись к ней, Дима взял платье с заднего сиденья и подарил ей. Это выглядело немного странно.
Александр проснулся от пронзительного звона будильника. Он, конечно же, не успел выспаться. У него не было ни жены, ни детей, поэтому звон его будильника заставлял открыть глаза и особенно чувствительных соседей, которые жили ниже этажом. Он приготовил себе самый обычный завтрак: омлет и кусок хлеба с докторской колбасой. Поел, оделся и поехал на работу. Автоинформатор уверенно проговорил его остановку, что-то подсказывало Саше, что если бы ее объявлял водитель, его голос не был бы таким бодрым, а скорее сонным и тягучим, ведь каким еще он может быть, если все, вдоль чего проезжал трамвай, были серые пятиэтажки, бетонные заборы в ромбик, а единственное, чему хоть иногда удавалось зацепить взгляд горожанина – площадь у здания Партии каждый год становилась все более обветшалой и заброшенной, ведь в их город важные чиновники заезжали раз в 5—6 лет и то, разве что проездом.