Ключи от неба. Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся - страница 4
Взвод испуганно съежился. Видимо, в армии напряжёнка с химиками и каждый из нас в этом был виноват.
– По-хорошему не получается, – угрожающе сказал командир. – У кого десять классов?
После короткой заминки вышли два балбеса.
– Рядовой Буторин!
– Рядовой Абинский!
– Доложитесь командиру взвода! Караульнов – старший.
Коля Караульнов был старше и выше нас ростом. Таким всегда достаётся место разводящего за столом и привилегия быть старшим.
– Напра-во! – рявкнул сержант.
Передо мной возникла спина Буторина.
– Бегом…
Мы согнули руки в локтях.
– Марш!
Наша троица рванула к штабу, прямиком в лапы неизвестной судьбе.
В штабе Караульнов постучал в дверь кабинета.
– Можно?
– Можно Машку под забором! – услышали мы в ответ. – Войдите!
– Товарищ лейтенант, Караульнов, Абинский, Буторин по вашему
приказанию явились! – торопясь доложил Караульнов.
Мы приложили ладони к шапкам.
– Является Христос народу! – презрительно сказал долговязый лейтенант, командир взвода. – Воин обязан прибывать! Понятно?!
– Так точно! – хором ответили мы.
– Не слышу!
– Так точно!!!
– Уже лучше, – удовлетворенно сказал взводный и уселся за стол. На его погонах были отметины от недостающих звездочек. Видимо, недавно он был старлеем.
– Командируетесь в Хабаровск, в учебную часть, – сказал командир, – документы, предписание, суточные, получите в канцелярии. Вопросы?
– Никак нет! – отчеканил Караульнов.
– Зачем нас туда? – спросил я.
– Если вернёшься живым, – лейтенант с сомнением посмотрел на меня, – будешь химиком-разведчиком.
В тот же вечер мы погрузились в жесткий вагон поезда Владивосток – Харьков. Утром прибыли в Волочаевский городок, к новому месту службы.
Волочаевская учебка считалась образцово-показательной. Старослужащие сравнивали её с дисбатом. Штатных сержантов за малейшую провинность разжаловали в рядовые. Нас, будущих химиков, гоняли похлеще, чем Сидоровых коз. Из пухлых домашних мальчиков учебка, варила, ковала, клепала решительных командиров, способных подчинять, подчиняться и, при надобности, убить врага негуманным химическим способом.
В то время я хотел убить своего замкомвзвода, старшего сержанта Нечипоренко, а заодно, обоих его помощников – командиров отделений.
Через полгода злость прошла и сменилась неприязненным уважением. С Нечипоренко мы даже выпили по стопке и попрощались. Правда, без объятий.