Эти истории правдивы – слова героев в них настоящие, высыпаны их корзины реальных воспоминаний участников проекта и сплетены в единый совсем непростой узор. О чём молятся и мечтают бабушки? – о лёгкой смерти. Подтверждаю, так и есть: когда я проводила исследование в доме престарелых, на вопрос “Чего я хочу?” отвечали: “Умереть легко”.
Послание из воспоминаний о предках нам, от их сердец к душам зрителей. И красный клубок ниток, эстафетой переданный в зал каждому зрителю, мне – как внутривенное вливание жизненной силы.
–
День пожилого человека.
Мама рассказала: в сквере, где она регулярно гуляет с подружками, рядом подростки играют в футбол, и один из них всё время с ней здоровается. Другой его спросил:
– Ты её знаешь?
– Это моя бабушка.
– Я не знал, – а внучок–самозванец пожал плечами и спокойно пошёл дальше.
–
Перчаточные потеряшки.
Прибегала тут ко мне мама на пару минут. Ушла, потом вернулась:
– Не у тебя перчатку обронила? – поискали, не нашли.
– Не расстраивайся.
– Да нет, они у меня самые старые, ты мне после этих уже две пары дарила, вон они новые лежат.
На другой день, выходя из подъезда, вижу – лежит на почтовых ящиках, чернеется.
Пора потерь перчаток: только утеплились, а навык следить за ними ещё не восстановился. В домовом чате:
“– Если кто-нибудь находил такую рыжую перчатку, сообщите, пожалуйста.
– В маленьком лифте лежала. Повесила в лифте на поручень.
– Спасибо. Вторая тоже потерялась )”
Позвонила маме:
– Нашлась твоя перчатка.
– А я не сомневалась, что она найдётся у тебя, я не могла по дороге обронить.
– Не у меня, в подъезде. Ты уж смени их на новые, мне за такую потертую даже неудобно спасибо писать в чате, а поблагодарить хочется.
– Я понимаю тебя, дочка, не благодари. А Бог простит.
–
Зрелище вместо хлеба.
Вместо спектаклей смотрю разговоры, это теперь само по себе зрелище. Когда человек платит за них, не за хлеб? Когда присутствует при рождении мысли, когда концентрированно проживает запущенное действом, спектаклем, сценой, схожей с вытесненным (чтоб не мешало жить) из обихода личным, не путалось под ногами то, что пока не принимается, не отсортировано и не отложено на дальнюю архивную полку. А тут вдруг – «ой, как у меня», можно оплакать, осмеять и перешагнуть. Когда внутри спектакля, на тренинге или на корриде, где платят за зрелище с кровавой жестокостью, на тематических конференциях, где отфильтровано на определенную сферу деятельности и оргсбор – плата элитарное, интеллектуальное за действо.