– С вами всё в порядке? – спросил я обеспокоено. – Вы не пострадали?
– Всё нормально, – ответила мне дочь, – я успеваю вовремя реагировать. Как всегда, – пожала она хрупкими плечами.
– Сколько их было?
– Я не видела, судя по количеству выстрелов – один. Но могу ошибаться.
– Скорее не ошибаешься. Кто-то бросил нам вызов и пытается убрать нас с дороги.
– Кто? – Габриэлла смотрела на меня испуганно. Она, хоть и была посвящена в мои дела, но до конца не осознавала той опасности, которой я подвергал её жизнь.
– Вопрос не только в том – кто, вопрос в том – почему? Почему именно сейчас? Почему на вечеринке… Я разберусь с этим.
– Что вообще происходит? – подал голос Эрик, устало опускаясь в кресло. – Мне кто-нибудь может объяснить, о чём вы говорите? Отец? – сын посмотрел на меня вопросительно. – Откуда у моей сестры пистолет? Почему она взяла его с собой на вечеринку? О каком вызове вы говорите? Кто стрелял?
Вопросы сыпались из Эрика один за другим, они были не связаны друг с другом, он задавал их вразнобой, заставляя меня нервничать, потому что Эрик был единственным, кому, признаться честно, я не готов был открывать правду. По крайней мере, в том виде, в котором она была у меня. Но держать его в неведении больше я не мог, слишком близко он подобрался к тому, чтобы стать частью моего мира. Того мира, частью которого он и должен быть. Вот только по другую сторону.
– Габриэлла, оставь нас, пожалуйста, с Эриком наедине, – попросил я дочь, – нам нужно поговорить.
– Можно подумать, я не в курсе того, о чём ты хочешь поговорить, – буркнула она устало и недовольно, – хорошо, я буду наверху. И, пожалуйста, постарайтесь не поубивать друг друга, когда будете выяснять, кто, где и в какой именно момент свернул не туда.
– Налей мне виски, – попросил меня Эрик, когда Габриэлла поднялась наверх, – кажется, что разговор на трезвую голову меня, если не испугает, то точно разозлит.
Я кивнул, понимая, что возражать сейчас не в состоянии, и направился к бару. Взяв бутылку коллекционного Джек Дэниэлс, я вернулся к сыну, застав его в той же позе. Он вальяжно сидел в кресле, закинув ногу на ногу, в его взгляде читалось то, чего я всегда боялся в нём увидеть – шок, непонимание и презрение. И это ещё до того, как он узнал правду. Я налил в стакан виски и протянул его сыну, не сводя с него взгляда. Он буквально одним глотком осушил стакан, не поведя и бровью.