– А когда было утешительно? – подмечает со смешком Святовит.
***
За стенами яранги буря бушует, бык зимы злобствует, сметает снежной метелью всех на своем пути. В яранге тепло, трещит огонь в маленькой печке, а теплая шуба из оленей кожи согревает. По-семейному хорошо, сказала бы Морена.
Не то что на севере, ближе к ледникам где мороз колючий как зубы зверей, а северное сияние не прекращается. Она помнит все зимы проведенные там смазанным клубком шерсти для пряжи. Ничего ясного и ничего четкого. Холодное безразличие и крики. Бесконечные крики, завывания и гнойная тоска, сочащиеся со всех щелей.
Лицо Лады, матери, до сих пор стоит бессвязной картинкой перед глазами. Она все кричит, кричит не прекращая. Сварог затыкает уши, хмурится грозно и уходит работать в мастерскую. До самого утра, Морена помнит, слышала стук молота о раскалённый металл.
Тогда хотелось только бежать, бежать как можно дальше от тоски и безразличия. И она наконец-то исполнила детскую мечту.
– Возьми.
Майя садится рядом, протягивает румяный хлеб, а сама уже дожевывает свой. Щеки раскраснелись, глаза блестят ярко, а губы растянулись в улыбке. Не то что она, серая, холодная как закатное небо.
– Спасибо.
Она никогда не была в гостях у кочующего народа севера, видела издалека, наблюдая их маленькие фигурки среди ледников и белых сугробов. Но даже забавно, что именно они приютили её, стоило осмелеть и сбежать из семейной избы.
Хотя даже семьей не назовешь, скорее сожители, которые не обращали внимания друг на друга. И дочка растущая как сорняк на обочине жизни, одинокий волчонок потерявшийся в холодах.
Клык лежит рядом, прижавшись к боку, ворчит, рычит. Волк древний, старый как сам Род, исказился кривым зеркалом и потерял способность разговаривать. Морена чувствовала его, считывала реакции как охотник.
Смешно, не так себе представляют взросления дочери чьих ни будь князей заморских о которых любили рассказывать птицы перелетные. Одинокая богиня, выросшая с волком, бегала по заснеженным степям в исступлении охоты и желания крови. Пока её родители ругались до хрипоты, ломали голыми руками костяные ребра души и выли зверем немертвым на луну.
– Скажи Майя, – тихо, вежливо начала она. Грубить не к чему, кров нужен, жизненно нужен. – Тебе помощники нужны? Ты одна, оленей много и всех перегонять надо по зиме.