И фыркнув, отвернулась к окну. Ничего, я ещё не готова так просто сдаться. Моя жизнь, мне и решать! Сами-то по любви женились, а меня по выгоде отдают.
До дворца ехали молча. Затем лошади остановились, дверь открылась, сначала вышли родители, а затем я, поддерживаясь за руку слуги.
Передо мной возвысился золотой дворец, блестящий тысячами огней в темноте вечера. Я слегка поморщилась. Казалось, что ради сегодняшнего приема его специально натерли до идеального блеска, отчего яркие огни отражались в золоте и их казалось гораздо больше, чем на самом деле. По бокам лестницы поставили вазы с белыми розами, отчего вокруг витал сладкий аромат цветов. Красная дорожка дополняла пафоса всей картине. Во дворец зашла с высоко поднятой головой, а слуги почтенно поклонившись раскрыли огромные двустворчатые двери слегка скрипнувшие в знак приветствия. Там меня уже ждали. Будущая свекровь впилась в меня цепким взглядом, а затем, расслабившись, с улыбкой поплыла к нам.
– Мариса, дорогая, – это она маме. – Чудесно выглядишь.
– Леди Шерр, вы прелестны как всегда! – пропела в ответ мама.
– Люси. – Свекровь повернулась ко мне. – Какая красавица. Достоянная будущая королева. И вкус, и стиль, и манеры.
– Вы мне льстите, – я сделала реверанс.
– Ну что ты, дорогая! Теперь мы семья. О лучшей невестки и мечтать нельзя.
Меня, если честно, внутри передёрнуло. Нет, королева замечательная женщина. Это была стройная хрупкая леди с темными длинными волосами, отливающими шоколадом. Сейчас она облачилась в потрясающее золотое платье, которое подчеркивало ее фигуру и все достоинства, пожалуй, слишком откровенное для меня, но ей удивительно шло. Я всегда любила ее силу и решительность, а её стойкость в экстренных ситуациях и вкус заставляют меня восхищаться, но я не хочу примыкать к их семье таким образом!
Когда подошёл король, снова сделала глубокий реверанс, а мне добродушно улыбнулись. Это был мужчина с легкой сединой в светлых волосах. Гладко выбритое лицо казалось гораздо моложе, чем было на самом деле. Высокий, слегка худощавый, с правильными чертами лица, я едва доставала ему головой до груди. Камзол был расшит золотом и ослеплял в буквальном смысле. Отец и король Мелас пожали друг другу руки.
– Ура, я счастлив, Теодор, – сказал король. – Твоя дочь прекрасна, замечательная партия для моего сына!