Незнакомец отрицательно покачал головой, и страх пробрал насквозь. В панике я силился припомнить отрывок из какой‑нибудь молитвы, чтобы напомнить богу о себе, чтобы он обратил на меня внимание, чтобы спас. Но так и не смог вспомнить ничего конкретного.
«Господи, помилуй! Господи, помилуй! Помилуй…»
– С этим ты запоздал. – В голосе черного человека таилась насмешка.
Я попытался перекреститься, однако руки отказались сделать это. Или их что‑то сдерживало.
– Как долго я пробуду здесь?
– Что, теперь желаешь задержаться? – В демонических глазах разгорался огонь. – У тебя не более двух суток.
И, конечно, он все время будет рядом, как зверь, не отпускающий пойманную добычу, истекающую кровью, неспособную на побег. А после заберет в свое логово, ведь затем и явился.
– Могу я в последний раз навестить отца и мать?
– Такое право есть. Легким душам стоит пожелать – и они птицей переносятся к любимым. Но ты, самоубийца, в попытках добраться будешь стремительно терять остаток энергии. А после, так и не достигнув цели, провалишься в бездну.
В брошенном теле исчезло свечение. Что, теперь просто сидеть в четырех стенах, боясь пошевелиться, дабы не терять энергию слишком быстро? Лучше попытаться, потерпеть неудачу и скорее встретить страшную участь, чем оттягивать ее здесь.
Развернувшись, я направился к двери, попробовал дернуть за ручку, и, конечно, ладонь прошла сквозь нее. Черный человек тихо посмеялся. Набравшись смелости, я прошел сквозь дверь на лестничную клетку, пытаясь не злиться и не раздражаться из-за преследователя, тем самым не насыщая его энергией неконтролируемых эмоций. Попробовал проскользнуть между этажами вниз, но ничего не добился. Для сознания это оказалось сложнее, так что пришлось спускаться по ступеням. Черный человек уже поджидал у подъездной двери.
Невидимый энергетический канал, питавший меня, ощутимо сужался. Высшие силы отказывались от меня, как от бесполезного элемента. А черный человек все смеялся и смеялся, не отставая ни на шаг, подобно стервятнику. Не удостоив его взглядом, я выскочил на улицу.
Несмотря на позднее время, на площади было слишком людно. Поначалу я даже не понял, почему все эти люди просто стоят, а не идут по своим делам. Мертвецы, такие же как я, но по каким‑то причинам пребывающие в забытии, потерянные, напуганные, все еще одержимые страстями, привязанные к земной тверди против воли, эти скитальцы остались без востребования. Находиться среди них невыносимо. Одно лишь присутствие рядом выжимало все соки, вытягивало оставшуюся силу, и голод становился с каждым мгновением ощутимее.