А на дне под толщей воды неподвижно стояли утопленники, прямые и скованные невиданными силами, без возможности всплыть на поверхность. Некоторые спали, прикрыв глаза, задрав головы и раскрыв рты. Те, кто проснулись, пытались дышать, но, захлебываясь, вновь переживали ужасы физической смерти, погружаясь в жуткий сон. Чтобы через какое‑то время вновь ожить, вновь захлебнуться и вновь умереть.
Медленные шаги по поверхности и мой взгляд, устремленный в воду, рождали осознание – я ничем не смогу им помочь, как и они ничем не помогут мне.
Поравнявшись с исполинскими дверьми, я испытал явное облегчение, встретив под ногами почву. Мы вошли внутрь скалы, оказавшись в темном колонном зале, уходящем далеко вперед. Здесь гремела жуткая, режущая слух музыка. Отполированный до зеркального блеска каменный пол отражал гобелены, изображающие сцены казней и пыток. В центре зала – гигантский каменный змей с сотней голов… Справа – вереница обнаженных мужчин и женщин. Они стояли на коленях, сложив за спиной почерневшие до локтя руки и склонив головы. Я оказался в самом конце этой очереди, не имея ни малейшего представления, что тут творится. Мои руки были так же черны. Это не грязь. Оттереть черноту невозможно, она идет изнутри. Здесь никто не осмеливался говорить друг с другом, люди молчали, погруженные в раздумья под звуки невидимого оркестра.
Из противоположных дверей вышла дюжина отвратительных карликов, держащих кубки, и я догадался – это причастие.
Статуя многоглавого змея внезапно ожила. Видимо, посчитав свою миссию оконченной, черный человек скрылся за бархатной занавесью арочного прохода. Змей, извиваясь, медленно выползал из стены, его головы таращились по сторонам, шипя и высовывая раздвоенные языки. Чешуйчатые кольца собрались на полированном полу, головы раскинулись веером и хором заговорили низким утробным голосом:
– Избранные из человечьего стада, призванные истребить его! Лишенные света, призванные отбирать его! Навечно проклятые, чернорукие, рожденные гневом! Вечно голодная тьма приветствует вас!
Из раскрытых змеиных пастей заструился черный дым, надвигаясь на нас. Женщина, стоявшая рядом, нетерпеливо встрепенулась и снова уткнулась взглядом в пол, пытаясь подавить улыбку. Она явно этого хотела и пришла сюда самостоятельно. Я всматривался в остальные лица: на каждом читалось желание, удовольствие, ликование, возбужденность. Пытаясь найти хотя бы одного испуганного человека, я все больше убеждался: здесь таких нет.